Набоков в Америке. По дороге к «Лолите» - стр. 3

В эти послевоенные годы американцы восхищались Диким Западом, искали собственное отражение в историях о ковбоях и первых поселенцах. Вестерны и раньше пользовались успехом, теперь же их популярность и вовсе взлетела до небес. В тот же период американцы чаще стали проводить отпуск, путешествуя на автомобиле по стране, и заезжие дворы (которые по новой моде стали называть “мотелями”) открывались повсеместно. Прокладывали новые дороги, чинили старые. Сеть федеральных скоростных автомагистралей, которую было решено организовать в 1956 году по указу президента Эйзенхауэра, стала самым масштабным общественным проектом в истории человечества и высшим достижением американского дорожного строительства. В пятидесятые машины стали лучше, у людей появились лишние деньги, Соединенные Штаты только что выиграли великую войну: отчего бы и не съездить в Йеллоустоун?

Все эти странствия нашли отражение в американской литературе – в целом довольно посредственной, по мнению Набокова, хотя и не лишенной интереса. В американской литературе существует течение, которое вступает в противоречие с основным потоком достойнейших романов о сложных общественных отношениях – книгами Готорна, Хоуэллса, Джеймса, Кэсер, Драйзера и так далее, причем в то время, когда Набоков оказался в Америке, это течение вновь набирало силу. Традиция началась с Уолта Уитмена, отца нашей поэзии, первого американского поэта, который, надев фетровую шляпу с мягкими полями и туристические ботинки (словно для того, чтобы смахивать на бродягу), пустился в путь. Генри Миллер, большой знаток не американских обычаев, но европейских пороков, в 1930-е годы тоже отправился путешествовать. Битники странствовали и лихорадочно писали в то самое время, когда Набоков, искренне гордившийся тем, что его считают модернистом, только-только сошел на американский берег и незаметно влился в то же литературное течение.

Перекликается творчество Набокова и с еще одной составляющей американской литературной традиции – собранием грубых, но забавных небылиц, причем в этой куче отбросов попадаются истинные бриллианты. Эта традиция берет начало с капитана Джона Смита и через Уильяма Бартрама и Гектора Сент-Джона де Кревкера продолжается до Эмерсона, Одюбона, Торо, Джона Мьюра, Джона Берроуза и многих современных авторов – странствующих натуралистов, которые наблюдают за природой, хоть и не являются учеными. Пожалуй, больше всего в этом с Набоковым (который, к слову, терпеть не мог, когда его с кем-то сравнивали) схож Мьюр, родоначальник американского движения за охрану природы, новатор, переосмысливший роль ледников в формировании ландшафта: его труды упредили знаменитые набоковские поправки к научной классификации полиомматиновых, подсемейства голубянок, которые привели к полной его реорганизации. Частые и продолжительные прогулки Набокова по лесам и лугам того края, который он со временем стал называть своим “родным Западом”