Наблюдатели - стр. 12

– Вы давно здесь живете?

– Несколько лет.

– Вам известна история этого поселка?

Иван кивнул. И тут же пожал плечами:

– Никакой такой душещипательной истории у него нет. Обычное загородное место для людей, не желающих дышать городской пылью. Тут и происшествий никогда не было. Исчезновение вашего дяди – первое.

– Соседка сказала, будто наш дом проклят.

– Не Клавдия Никитична, случаем? По глазам вижу: она. Слушайте ее больше. Больной человек.

Катя почувствовала облегчение. Разве можно всерьез воспринимать слова сумасшедшей. Но ведь Николай пропал. И сама Катя наблюдала некое странное явление.

Опять ее начали одолевать сомнения. Но не сейчас же, не в компании этого красавца терзаться. Катя молча сказала себе: «Неизвестно, где пропал дядя, может, не здесь. И я ничего не видела. Выдумка, фантазия…»

– …Катя!

– А? – голос заставил свернуть ее с опасной тропы сомнений. Иван снова разливал шампанское:

– Опять мучаетесь расследованием?

– Заметно?

– У меня опытный взгляд.

– Сами случаем не сыщик?

– Сыщик, – чуть помедлив, ответил Иван.

Девушка с удивлением устремила на него взгляд. Молодой человек расхохотался:

– Раз я сыщик, со мной нельзя выпить?

– Можно.

– Тогда за вас.

– За меня уже пили.

– А мы еще раз.

– Эх, раз, еще раз, еще много-много раз?

– Именно.

Катя сделала глоток и внимательно посмотрела на Ивана. В глазах молодого человека появились лучики, которые прорывались через любую защитную оболочку. Хотела того Катя или нет, но точно огонь огромного факела, зажег внутри нее необъяснимую страсть.

– Слово «вы» нам не подходит, – сказал Иван.

– Перейдем на «ты».

– Для перехода на «ты» есть проверенный способ: выпить на брудершафт. В Германии такое практикуется?

– Может и практикуется. Только я с малознакомыми мужчинами стараюсь не целоваться.

– Эх, – вздохнул Иван. – Что такое «малознакомый»? Иногда человека видишь мгновение, а расставаться с ним не хочется. Не бывает такого ощущения?

– Бывает.

– И вообще… когда пьешь на брудершафт, поцелуй подобен рукопожатию.

– Если так, – подумала Катя и согласилась.

Она хотела легко чмокнуть Ивана и отскочить, да он оказался проворнее. Так впился губами, что Катерину затрясло. Крепкие руки прижали ее к себе. Сначала она слабо отбивалась, потом, смирившись, ответила на объятия.

– Друг называется, – шептала Катя, – ведете себя нехорошо, сударь.

– Мы уже на «ты».

– Разве?

– Раз есть сомнения, надо выпить на брудершафт еще раз.

– Мне не станет дурно?

– От шампанского?

– И от поцелуев тоже.

– Уверен, что нет.

– Тогда рискнем.

Наступило счастливое забытье. Она птицей взмывала вверх и тут же падала вниз, точно прожигающий землю метеорит. Она пыталась развернуться на своем стуле, да стула не было. Катя уже лежала в кровати, где прекрасное и коварное существо жадно ласкало ее. Она не сопротивлялась, наоборот, хотела, чтобы ни один участок тела, ни одна родинка не оставались нетронутым его губами. Она мечтала, чтобы никто и никогда не разорвал круг их счастья. Чтобы сохранялась вечность любви, вечность волшебства ночи…