На закате - стр. 75
– Да наши сегодняшние условия, с моей точки зрения, ничем не лучше, а может быть, в чём-то и похуже будут, – спокойно сказал Побрякушкин.
– Дешёвка, Гендош, твой базар!.. Правильным коммунизмом пованивает… Ты же вон какой среди нас образованный, только не въеду, тем более не по понятиям, какого хрена ты среди нас затесался?!.. Жену свою грохнул и в
печке стопил, или в бочке засолил?!..
– Урки!.. кончай базарить!.. – крикнул со злобным оскалом нижней части лица Геннадий Куцанков-Побрякушкин, чего даже сам от себя не ожидал и удивился: когда же это он по-фене ботать научился. Но, в ту же минуту пода-
вив в себе свою внутреннюю несогласованность души, мыслей и самой речи, продолжил в том же духе:
– Ещё несколько дней, урки, максимум неделя, и нас всех переловят, как щенят. Или вы намерены в норе отсидеться голодом годика два, в спячке,
пока эта компания сойдёт на нет?.. Мне почему-то кажется, что где-то потре- бовалось большое количество дармовой рабочей силы…
– И чё?.. начинать рамсы путать и на дно голодным ложиться, шобы совсем помирать?!.. – спросил Шнырь, недавно прибившийся в их компанию.
– Из города надо срочно уезжать, куда-нибудь в глухомань сельской местно- сти, – сказал Иван Ильич, и в ту же минуту для себя принял решение: что кому, кому, а ему, как никому другому, необходимо исчезнуть из этого го- рода поскорее, где с каждым днём облавы и положение для таких как он только усугубляется, а это лишний риск.
– Да-а-а, как раз в деревне нас и ждут… – сказал, в задумчивости, растягивая слова Худудут, сидя на корточках у костра, а на колени положил локти рук, в ладонях зажата кружка с чифирем, и пьёт в-прихлёбку. Звучно так пьёт – со
смаком, Ивану Ильичу противно было на это смотреть и слушать, отсярбнув,
Худудут, растягивая слова, стал говорить дальше:
– Там нас встретят – один с дышлом, уже поджидает за углом, второй через дорогу, с удавкой на шею, а третий… третий… – Гендош, подскажи, кто третий был?..
– Где был?
– Ну там, в том кино…
– В каком кино?.. про Чапаева, что ли?.. Так там, в анекдотах, третьей Анка была…
– Да не про Чапаева!.. – там было совсем про другое, про деревенских мужи- ков, когда трое деревенских, фраеров, барчука за чувиху, с которой он сеанс позорный мусолил, за чё обычно на зоне петушат. Ну обгулял это от её, а его
– этого приглаженного и пушистенького, вначале колом по башке приголу-
били, а потом на шею удавку накинули, чтобы понадёжней было, почти как у нас на зоне!.. – а после в болоте его утопили, подумали, что так ещё надёжней будет и уж он точно не оживёт…