На всех дорогах мгла - стр. 9
– Да, пошли, – сам голос у нее тоже был грудной и очень теплый. Когда ты его слышал, казалось, что к уху прикоснулась спелая груша.
Она поднялась и потопала за курткой. Черский шел за ней следом, пытаясь понять, что именно так сильно его гложет.
Нет, не расследование, которого все равно никогда не будет. Что-то другое… но что?
Он понял это буквально в последний момент. Ну конечно же, Бакович!
Но его трудоустройство было ни при чем.
А при чем был сам Бакович.
– Стой, – сказал Черский, и его рука опустилась на округлое плечо Нэнэ. Та обернулась, удивленная.
– Что такое? – спросила она.
– Давай через двор выйдем.
– Но почему?
– Может быть опасно.
Нэнэ была удивлена, но подчинилась.
Они вышли на ту самую галерейку. Вокруг была неожиданная чернота, на досках под ногами хлюпал подтаявший снег. Черский ловко перемахнул в белевший внизу сугроб, а потом подал даме руку.
– Зачем такие сложности? – спросила Нэнэ, когда спустилась на землю и отряхивала колени.
– Есть вероятность, что нас поджидают, – спокойно ответил Черский.
Светлый прямоугольник прохода на улицу сиял зыбкой, мертвенной бледностью. Черский прошел его, ступая совершенно бесшумно, вжался боком в кирпичи – и осторожно выглянул.
Улица Бабеля была пуста, только перевернутые огни фонарей трепетали в черных лужах среди темно-синего талого снега. И бесформенная, но знакомая фигура переминалась с ноги на ногу возле входа в редакцию, как раз напротив таблички с названием газеты.
Это был, разумеется, Бакович. Одна рука в кармане. Там наверняка нож и кастет. Хватило ума встать сбоку от входа, чтобы, как это принято у подобных ему, напасть на противника сзади.
Но не хватило ума догадаться, что его обойдут со двора.
Черский улыбнулся и ощутил, как закипает в нем ярость. Он всегда улыбался, когда ощущал что-то такое. Так улыбается пират, когда видит на горизонте галеон, полный пленниц и сокровищ, но чреватый и случайной смертью.
Черский оторвался от стены, выдохнул и решительно зашагал прямо к противнику.
– Дебилам привет! – крикнул он так, что эхо запрыгало между домами.
Бакович вздрогнул и обернулся. Рука рванулась из кармана, в свете уличного фонаря блеснуло на мгновение лезвие ножа.
А в следующее мгновение рыхлый белый снежок, слепленный из того самого сугроба, что прел во дворе, врезался ему прямо в лицо.
Ослепленный Бакович замахал руками, нечленораздельно выругался, попытался стряхнуть с лица снег, но Черский уже был у него за спиной и отработанным движением вывернул руки. Бакович завизжал от боли, нож выпал и замер посреди лужи.
Черский врезал ему несколько раз под дых, потом приложил об стену. Убедился, что клиент обмяк, – и только тогда отпустил, чтобы поднять из холодной воды тот самый нож.