На стороне мертвецов - стр. 18
Вжавшийся в стену Митя неприязненным взглядом впился в дверь комнаты. Створка чуть дрогнула, будто с той стороны положили руку на дверную ручку… но осталась закрытой.
- Если дело не срочное, я бы лучше выспался. – очень стараясь говорить равнодушно-невозмутимо, ответил он. Видно, с невозмутимостью не вышло.
- Ну что опять такое! – расстроенно протянул за дверью отец. – Почему нам так трудно ладить?
- Потому что у вас отвратительный характер, папá. – все также спокойно ответствовал он.
- У меня отвратительный характер? Ну, знаешь ли, сын! – едва, на полвершка приоткрывшаяся дверь с треск захлопнулась и отцовские шаги гневно и решительно затопотали по коридору прочь.
- Честь имею! – тихонько прошептал ему вслед Митя и… натянул, наконец, темную свободную рубаху, пошитую ему в деревне. А то ведь так и замер, услышав отцовские шаги – рука в одном рукаве, голова наполовину просунута в ворот. Стремление к откровениям всегда охватывало отца удивительно не вовремя.
Пояс на темных шароварах Митя затянул потуже – купленные на деревенской ярмарке, те были слегка великоваты. Скривился: деревенская рубаха, штаны с ярмарки – до какого падения он дошел! Хорошо хоть сапоги уцелели. Натянул сапоги, аккуратно отворил смазанную ставню… и бесшумно выпрыгнул в окно.
Пригибаясь, торопливой побежкой дернул по аллее. Под подошвами едва слышно хрустели опавшие листья – в духоте жаркого августовского вечера невозможно было поверить, что это первые вестники приближающейся осени. Ветви старых акаций устало поскрипывали под поднявшимся к вечеру ветерком. Митя невольно вздрагивал и озабоченно озирался – очень уж этот скрип походил на голос одного… существа, которое Митя не хотел повстречать сейчас… и вообще никогда. Но вот об «никогда» мечтать уже было поздно.
Стремительной тенью… так сам о себе и подумал – «стремительной тенью». И еще ловкой, да, ведь не попался же… Он проскочил старый усадебный парк и выбрался на задний двор. Двор был погружен во мрак – лишь у самой земли зловещим гнилушечным фонарем расползалось зыбкое свечение. Митя досадливо цокнул – и пошел прямо туда, к этому свечению… Рывком приподнял незапертую крышку погреба.
- Свет видно. – спускаясь по шаткой деревянной лестнице, негромко сказал он.
- Verdammt! – выныривая из-за ящиков, ругнулся Свенельд Карлович. – Законопатьте там, что ли… - Мите в руки полетела какая-то ветошь. – Идите скорее сюда, один не справляюсь! Я уж боялся, что мы не поняли друг друга, и вы вовсе не придете.
- Отец пытался поговорить. – пробурчал Митя, с отвращением приподнимая за край брошенную ему тряпку. Кое как растолкав ее вдоль щели закрытого люка, Митя торопливо спустился и пошел меж корзинами с поблескивающими сквозь прутья бутылками.