На пути к мысу Горн - стр. 63
– Ну, теперь поговорим по делу.
Он взял зажигалку со стола, покрутил ее, затем прикурил и долго смотрел на газовое пламя. Глубоко затянувшись, полковник выпрямился в кресле и посмотрел мне в глаза сквозь клубы дыма. Он проговорил:
– Ты первый раз в джунглях Вьетнама? – Его взгляд вопросительно уставился на меня.
– Во Вьетнаме да, но в джунглях нет.
Он достал из ящика стола небольшой серый конверт с сургучной печатью. Положил на стол, подвинул стол поближе ко мне.
– Один из моих принципов, сержант, не слишком ограничивать в действии своих подчиненных. Иногда это помогает спасти им жизнь и выполнить задание. Там, на месте, тебе будет виднее, какое решение надо будет принять.
Внезапно я почувствовал симпатию к нему. Он признал во мне опытного солдата. Я улыбнулся и сказал:
– Большое спасибо, товарищ полковник! Будем надеяться, что после задания мы встретимся.
– Уверен, что встретимся, – сказал он, еще ближе придвинув ко мне конверт с подробной инструкцией предстоящей операции.
Даже не взглянув на конверт, я перегнул его и спрятал в нагрудный карман.
– Еще раз желаю успеха, сержант! К сожалению, я должен идти, так как к утру мне надо быть в Сайгоне.
Он выкинул сигарету в окно и протянул руку, я пожал ее. Она была твердая и мозолистая, а рукопожатие крепким. В этой руке чувствовался многолетний опыт войны. И отнюдь не за штабным столом. Лицо полковника как-то странно дернулось.
– Тебе надо отдохнуть с дороги, – он кивнул в сторону холма через открытое окно на небольшую хижину, которая звалась домом. – Там ты хорошо устроишься.
Я вошел в маленькую хижину, которую представили мне до начала операции. В доме было темно. Я нашел за дверью керосиновую лампу, поставил на стол, чиркнул спичкой и поднес ее к фитилю. Фитиль слегка потрещал и загорелся, я надел стекло и поставил лампу в центр стола, затем вышел из дома в темноту вечера.
Здесь, в тропиках, рано темнеет. На черном бархате неба кое-где начали светиться звезды. Воздух наполнился вечерними звуками, из чащи джунглей доносились стрекотания цикад.
Я сходил к штабу, где у двери лежали мои вещи. Перенес их в дом. Потом уселся на ящик, служивший стулом. Машинально открыл конверт и вынул лист. Но читать не было сил. Да и не хотелось. Я еще в Москве знал, что мне предстоит делать здесь.
Расшнуровал ботинки, поставил их рядом с диваном и растянулся на нем.
Только закрыл глаза, послышался скрип двери. Я поднял голову. В хижину вошла женщина-вьетнамка. Она принесла подогретый зеленый чай и поставила предо мною.
Двигалась она медленно, так как ждала ребенка. Хозяйка достала из стенного шкафа одеяло и протянула мне. Затем также тихонько открыла дверь и вышла. Я быстро разделся и, завернувшись в одеяло, вытянулся на диване и от удовольствия закрыл глаза. Но уснуть не мог, все думал о завтрашней экспедиции в глубь вьетнамских джунглей. Взошло солнце, и его первые лучи заполнили хижину, и только тогда я погасил керосиновую лампу.