На перепутье: Воительница - стр. 25

— Наари…

Воцаряется тишина — такая, что я даже слышу, как бежит кровь по венам и стучит сердце в его груди. Одно долгое мгновение — и его лицо озаряет улыбка.

— Приятно познакомиться, Наари.

Мужчина протягивает мне руку, и это вызывает странный трепет внутри — будто после прикосновения лапок бабочки к лицу. Я хочу коснуться его руки, забрать то тепло, что ощущается на таком коротком расстоянии. Неуверенно тянусь дрожащими пальцами, сердце гулко бьется в груди, и… И я неожиданно упускаю шанс согреться — громкий звук, похожий на трель жаворонка, раздается в тиши, вынуждая вздрогнуть и меня и Джона.

Он резко убирает руку, от чего внутри с неимоверной скоростью образуется пустота. Взволнованный шепот срывается с его губ:

— И куда же теперь тебя деть, Наари?..

8. Глава 8. Родственники: один, два... три?

Джон

Долгий настойчивый звонок в дверь смахивает остатки сна, после чего испаряется все тепло, успевшее медом растечься в груди. Как бы сильно ни хотелось продолжить этот чарующий непонятный разговор, я все же вскакиваю с кровати и, оставляя позади немало шокированную происходящим девушку, следом за Бонни мчусь в коридор. Маленькая негодница — я уверен, что это она, — продолжает жать на кнопку.

— Дядя! — звонкий девичий голосок нападает на меня раньше, чем Мэй успевает с разбегу оттолкнуться от пола, а я — поймать ее. — А мама сказала, что ты глухая тетеря.

На светлом лице с румяными щечками блистает улыбка, которую невозможно проигнорировать. Мягкие объятия Мэй возвращают тепло, но уже иное — живительное и уютное.

— Конечно, глухарь, — ворча, Валери заталкивает в квартиру два чемодана и захлопывает дверь. В ее медовых глазах вспыхивают искорки злости, она откидывает со лба каштановую прядь волос и, уперев руки в бока, впивается в меня самым что ни на есть невыносимым взглядом — суровым взглядом отца. — Не только звонок в дверь игнорирует, но и на телефон не отвечает. Ты что, мертв со вчерашнего вечера?

— Ждал, когда ты оживишь меня, ворчунья, — опускаю Мэй и резко, так, чтобы не было шанса увернуться, целую Валери в нос. Всегда работает — она замирает, почти не дыша, вспыхивает от неожиданности и невинно хлопает ресницами, чем сразу напоминает свою непоседливую восьмилетнюю дочку. — Прости, была трудная ночь.

— Бонни! — Мэй проворно набрасывается на подпрыгивающую от радости собаку. Той хоть бы что — она всегда рада оказаться в удушающих объятиях мелкой, но и сама выражает не меньше любви.

— Погоня? Или засада? — серьезно спрашивает Валери, слишком быстро напустив на себя ледяную чопорность.