На обочине времени - стр. 8
Хотя подъезд выходил во двор, лестница оказалась неожиданно широкой, почти парадной. Мы так и поднимались по ней попарно, а встретившийся нам мужик прижался к стене и проскользнул бочком. На последнем пролете я, честно признаюсь, вцепился в сетку уже обеими руками и даже совершенно перестал слушать, что там вещает Лена. Но Граф уже достал из кармана связку ключей, поколдовал над замками двери и впустил нас в прихожую.
– Обычная коммуналка, – объяснял он, пока мы толпились у вешалки. – Две комнаты, кухня, санузел раздельный, коридор прямой кишкой от входной двери и до сортирной. Но хозяин второй комнаты – геолог и дома бывает разве что месяц в году. Потому хата, считайте, почти отдельная.
– А как же – та, на площади Революции? – спросил я.
– Разменяли. Мать умерла, сестра вышла замуж и, пока я служил, все и решила. Им однокомнатная где-то на юге. Мне – комната, но очень удачная. Я поставил единственное условие – все что угодно, но только на Петроградской. И желательно рядом с Большим.
Он провел нас в комнату, почти квадратную, метров пятнадцать, не больше. Слева в простенке диван-книжка, рядом торшер. Большое двустворчатое окно; далее, вдоль стены, длинный письменный стол. Против дивана шкаф с книгами, а под углом к нему тумбочка с магнитофоном. Здоровенный ящик был у Графа – килограммов пятнадцать магнитно-проницаемого железа. Вид у него был богатырский, и прозывался он мужественно – «Тембр». Хотя я бы переименовал его в «Грохот», потому что на страшной скорости девятнадцать сантиметров в секунду он дребезжал, будто бы звуки пачками осыпались с крутящейся ленты и звякали, проваливаясь под фальшь-панель. Но Граф любил его и скорей согласился бы жить на улице, чем остаться без гремящей игрушки.
Хозяин сел на диван, пригласил на свободное место Лену. И Мишка, конечно же, сразу подтащил себе стул так, чтобы оказаться рядом с невестой. А я прихватил со стола бутылку, срезав наскоро полиэтиленовую пробку, и забился в дальний угол, где для таких же, как я, был брошен свернутый половичок. Налил стакан до половины, а бутылку спрятал за спину, считая, что, как послушный носильщик, имею на нее полное право. Интели на диване… Интели – значит – интеллигенты. Так звали подобную публику в одном из романов братьев Стругацких. Этих я знал почти наизусть… Так интели наши попробовали было зацепиться своими еще полутрезвыми языками, но тут же их оборвали. Ввалился гость, следом другой, а потом народ повалил косяком, вроде весенней корюшки. Так что дверь даже не запирали.
Да, славно мы тогда отметили день рождения Графа. Двадцать два года стукнуло мужику, и вся Петроградская сторона валила к нему в гости. Кто чувствовал себя при деньгах, чем-то одаривал именинника, но основная масса выставляла выпивку. Сперва где-то попахивало закуской – сыром и вареной колбасой, накромсанными наскоро, но еда разошлась еще быстрее, чем спиртное. Да и пили мы не водку, не портвейн, а сухое белое, что лилось в глотку как бы само собой.