На клинках твоего света - стр. 5
Сколько раз Штейр срывался с места, движимый одним-единственным желанием - ворваться в спальню, прекратить наказывать их этой разлукой в воспитательных целях, снять губами ее слезы, поглотив невысказанную боль в одно касание! В том, что плакала, не сомневался. Видел в ее глазах невысказанную истерику. Понимал, что обрекает на личный душевный апокалипсис, с которым она может не справится.
Не наказывал и не спасал шоковой терапией жестокой реверсивной психологии. Отчасти хотел удостовериться, что переживет, справится, примет себя новую. А после этого можно будет идти дальше.
Во тьму его запертых на семь замков желаний. В вязкую обжигающую кислоту его странной и опасной любви. Балансирование на лезвии ножа под знаменами победившего безумия. Под ликующую песню проснувшегося Зверя, которого несправедливо обезличили до полного Ничто(жества).
Он так и не пришёл к ней этой ночью. Не мог слышать сдавленных рыданий и всхлипов, но чувствовал кожей каждый удар ее сердца и надрезы душевной боли. Почти признался себе, что попросту испугался. Испугался того, что не справится. Никто прежде не мог заставить его чувствовать боль так, как будто она принадлежала ему.
Сейчас боль и страдание прошедшей ночи таяла под первыми робкими лучами солнца, пытающимися разорвать густую пелену тумана. Может, у них бы это получилось, если бы было больше времени, но природа решила не давать второго шанса. Вновь затянула небо серой пеленой, предвещающей скорый снег.
А Штейру и Асе сейчас было не до погодных выкрутасов. Мир за пределами прихожей могло сковать льдами вечной мерзлоты за считанные секунды, сжечь в рухнувшем с небес пламени, затопить мощным цунами - никакая сила не заставила бы их оторваться друг от друга. Ася таяла в мужских объятиях, истекая каплями капитулировавшей воли, открывалась навстречу рукам, губам и глазам, которые держали крепче любых ремней и цепей. Робко, словно стремясь погасить ярость мужчины, скользила пальцами по его затылку, погружая в его волосы, сдавлено охая в губы, когда поцелуй выходил за рамки нежности и причинял легкую боль. Штейру до безумия нравились ее стоны, неосознанное сопротивление, с которым она боролась из последних сил. Это в буквальном смысле сводило его с ума.
Едва не разорвав блузку девушки, стянул ее вниз, обнажая хрупкие белые плечи и грудь, прикрытую кружевом изысканного белья. Ассаи так стремилась усладить его взор видом этого черного невесомого соблазна. И понятия не имела, что не нужны ей подобные ухищрения. Что заставляет его член деревенеть от одного только робкого взгляда испуганной, но такой отчаянной решительной девочки. Что один ее поцелуй стоит десятка мастерски исполненных фелляций. Что ему будет мало вечности, чтобы насытиться ею до полного изнеможения.