На клинках твоего света - стр. 3
Повторять себе, что знает и держит ситуацию под контролем… А потом попросту сбежать, как дезертир с поля боя. Бежать от себя самого. От опасений, что не совладает с собой.
Либо утопит Асю в нежности, сдав все свои явки и пароли к чертям собачьим, либо вопьется в беззащитную артерию острыми клыками, выпивая ее метания, безумное доверие и беззащитность жадными глотками.
А ей что? Она еще не готова свернуть шею его монстру. Будет гладить вдоль шерсти, истекая кровью и закрывая глаза. Находить в этом особое удовольствие, не замечая, как воля вытекает из разорванной артерии красными каплями. Ей нужна самая малость.
Так, чтобы просто держали. Не имеет значения, как. Ломая кости в грубом захвате - либо невесомо, словно пушинку. Впиваясь губами и ментальными баграми в доверчиво раскрытую сущность, или нежно, забирая смешанные, незнакомые ей прежде чувства, по капле. Ей просто необходимо жить. После того, как показали различие между жизнью и существованием. Вздрагивать, все равно от чего - холода, удовольствия или страха.
Он смотрел, как она уходит, изнемогая от желания кинуться следом, сгрести в охапку и не дать сделать ни шагу. Понимая, что если сейчас отпустит, его мир рухнет.
Снова будет адская боль и душевная агония. Самоистязание день ото дня. Расстояние из рая в ад длиной в несколько отрывистых шагов. Стремительных, не подчиняющихся стальному самоконтролю. Страх потери в этот раз решил сам принять решение.
Все еще звенели скрещенные клинки света и тьмы на задворках его сознания, не понимая, что скоро не будет у них повода сражаться. Вообще не останется в этом смысла, если она сейчас уйдет. А Штейр поспешными шагами, срываясь на бег, уже шел, не замечая ничего вокруг, движимый лишь одним желанием - не дать ей перешагнуть порог своего дома.
Едва сдержался, чтобы не наброситься. Он не хотел признаваться себе в тот момент, что готов на все. Даже схватить ее за волосы и заломить руки. Может, ударить, если возникнет необходимость гасить истерику. В шаге от счастья и в полушаге от пропасти одиночества он был готов на все.
Последняя вспышка света озарила все вокруг перед тем, как погаснуть. Тьма с усталым вздохом вернула клинок в ножны, оглядывая осколки своих масок под ногами. У нее их по-прежнему много. Иногда за право царить в сердце и рассудке Штейра ей приходилось платить высокую цену. Но Тьме нечего бояться: она с ним с рождения. Он никогда не позволит свету посягнуть на свои законные владения.
А Соколов уже не понимал, что с ним творится, и какие эмоции преобладают. Да и не имело это большого значения. Кровь кипела, стучала набатом в висках, пока губы и руки оставляли отметины-маяки на теле опешившей от такого напора Ассаи. Наверное, его девочка еще долго будет привыкать к подобному проявлению чувств. Тех самых, что накрывают с головой и никогда не смогут уместиться в каких-либо рамках.