На каменной плите - стр. 36

– Значит, ты реально имеешь дело с фальшивым левшой. Что исключает Норбера и расширяет круг вероятных подозреваемых.

С возвращением Адамберга в Париж его команда вновь погрузилась в скучную рутину, ничего примечательного, что могло бы привлечь внимание комиссара, не происходило. С точки зрения нормального полицейского, редкий момент затишья был манной небесной. Многие пользовались этим мирным периодом, чтобы сбавить обороты, наверстать упущенное, чтобы обедать не спеша и заниматься чем-то не связанным с работой. Данглар, например, ушел с головой в геральдические изыскания, которыми недавно увлекся, а Вуазне вернулся к изучению своих любимых рыб, в первую очередь пресноводных. Их массовая гибель в результате потепления и загрязнения окружающей среды так глубоко его ранила, как будто он сам был рыбой. Меркаде и Фруасси, компьютерные гении, мечтали о долгом и сложном поиске, но искать было нечего. Ретанкур, душой которой являлось действие, подолгу ходила быстрым шагом, чтобы избавиться от переизбытка энергии. Что касается Адамберга, то он медленнее обычного бродил из одного кабинета в другой: за беспечным выражением лица скрывалась его ненависть к убийству, не находившая выхода и облегчения, и сильное раздражение оттого, что прямо у него под носом, возможно, свободно разгуливают неуловимые замаскированные убийцы, а он не в состоянии их распознать. Он явно скучал, и это бросалось в глаза, но его коллеги не тревожились, потому что уже давно поняли, что комиссар способен пережить скуку, не заскучав. И что все мысли Адамберга, по непонятным для них да и для него самого причинам, не покидали Лувьек. Вернувшись, он сразу же оформил онлайн-подписку на «Семь дней в Лувьеке» и «Комбурский листок». Из них он узнал, что Одноногий по-прежнему разгуливает по улицам, стуча своей деревяшкой, что обход, организованный Маэлем, не дал никаких результатов, кроме задержания неизвестного бродяги, но у того не оказалось при себе никакой палки, поэтому его освободили и позволили уйти, снабдив на дорогу парой монет, а бравый отряд распустили.

Пауза оказалась недолгой. Спустя неделю после убийства Гаэля Левена в нескольких метрах от салона бытовой техники дважды ударили ножом молодую женщину лет тридцати, Анаэль Бриан: она и ее двоюродная сестра были владелицами этого магазина. Все прекрасно знали, говорилось в специальном выпуске «Семи дней в Лувьеке», появившемся в интернете в десять часов утра, что после закрытия сёстры всегда работали допоздна, делали уборку, подсчитывали выручку за день, приводили в порядок документацию, оформляли заказы. В статье уточнялось, что кузина Анаэль Бриан уехала домой на велосипеде в девять часов вечера, а Анаэль вышла из магазина, как обычно, примерно полчаса спустя. Она всегда оставляла велосипед в тупике за углом магазина, там ее и зарезали. Кузина вскоре заметила, что Анаэль так и не вернулась – их дома стоят рядом, – забеспокоилась, поехала обратно в магазин и нашла жертву. Ни свидетелей, ни следов, ни мотива. По словам полиции, убийства Гаэля Левена и Анаэль Бриан не были связаны между собой, жертв также не связывали никакие отношения. Анаэль Бриан каждую субботу приходила ужинать в трактир Жоана, всем улыбалась, с каждым перебрасывалась парой слов; с Гаэлем она сердечно здоровалась, но никто не замечал, чтобы она с ним вступала в беседу.