На каменной плите - стр. 38

– Продолжайте работать, Фруасси.

– Как дела у кассира? – спросил Адамберг.

– Немного лучше, – ответил Данглар, не отрывая глаз от компьютера. – Рана не глубокая.

– Мы его найдем. Фруасси ищет его лицо.

– Да? И каким же образом? – поинтересовался Данглар, оторвавшись от работы.

– В отверстиях петель его шлема.

Данглар досадливо отмахнулся: идея показалась ему несуразной.

– Значит, бойня в Лувьеке продолжается? – спросил он. – Несчастная женщина.

– Откуда вы знаете?

– Когда вас что-то интересует, я собираю информацию.

– Я как раз пришел поговорить с вами об этом. Дивизионный комиссар Ренна, Комбура и остальной округи, что он за тип?

Данглару можно было свободно задавать подобные вопросы, как и многие другие. Он знал всех офицеров полиции по всей стране и мог перечислить их наизусть, как буквы алфавита.

– Ле Флок? Мудак, – отрезал Данглар. – Мудак с полным отсутствием воображения, конформист, приверженец правил, дальше своей куцей логики ничего не видит.

– Как же он получил такой высокий пост?

– А это другая его сторона. Их, кстати, всего две, что показывает глубину его личности. Он пройдоха, плут, вор. Наловчился красть у других их работу, то есть их достижения. Научился за всеми шпионить и давить на подчиненных, пользуясь своим положением. Поганый тип, умеющий лавировать, чтобы завязать нужные знакомства, как говорится, «в высоких сферах». Если сложить все это вместе и перемешать, получится бесчестный идиот с раздутыми амбициями, получивший пост дивизионного комиссара.

– После первого убийства именно Ле Флок хотел закрыть Шатобриана. Мне удалось уговорить Маттьё, чтобы он обрисовал своему начальнику последствия подобной ошибки.

– Были веские улики?

– Бессвязное бормотание пьяного при смерти. Но он был убит ножом Шатобриана!

– Где нашли нож?

– В ране.

Данглар с презрительной миной покачал головой:

– Должно быть, кто-то действительно зол на несчастного потомка рода Шатобрианов, несущего тяжкий крест своего наследия, раз попытался расставить ему такую примитивную западню. Однако у убийцы будет много хлопот. Ему придется изрядно потрудиться, чтобы там, наверху, – он показал пальцем на потолок, как будто министерство находилось прямо над крышей комиссариата, – позволили тронуть самого Шатобриана, тем более что Норбер как две капли воды похож на великого предка.

– Потому что?

– Потому что Шатобриан, новатор, предтеча романтизма, непревзойденный мастер стиля, – это национальная гордость, он известен во всем мире, от Канады до Японии, от Бразилии до России, – с воодушевлением воскликнул Данглар. – Обвинение в убийстве его потомка, так на него похожего, вызовет моментальную ответную реакцию, пепел позора неминуемо накроет августейшего предка, и его имя останется замаранным на несколько десятков лет. Будут задействованы все силы, чтобы этому помешать, если только не найдутся реальные доказательства. Второе убийство дало какие-нибудь улики?