На Калиновом мосту - стр. 26
– Мама, я подумаю, – ответил он на ее вопрос, – а сейчас можно я еще немного посплю.
– Надо все решить сегодня, – резко и недовольно сказала мать. – Я, чтобы найти тебе эту должность, очень многих людей побеспокоила. Очень важных людей, – добавила она многозначительно. И потом, чуть смягчившись: – Сынок, будем с тобой каждый день встречаться. Нечего в твоем Питере делать. Вся настоящая жизнь в Москве.
Перспектива встречаться с матерью каждый день совсем не радовала Ивана. Ведь именно из‑за ее чрезмерной опеки он и уехал из Москвы, и возвращаться не планировал.
– Если ответ надо дать сегодня, то мой ответ – «нет».
– Это большие деньги и большие перспективы, – уже понимая, что уговаривать бесполезно, по инерции напомнила мать.
– Я и так хорошо зарабатываю. И деньги для меня не главное.
– Просто ты не хочешь быть рядом со мной, – обиделась она окончательно. – Ладно, делай как хочешь. Весь в отца, – и бросила трубку.
Спать больше не хотелось. Он включил чайник и подошел к окну.
Когда в первый раз девушка‑риелтор привела его сюда в квартиру в новом доме на Морской набережной, и Иван увидел, какой вид открывается с 22‑го этажа, то сразу понял, что это именно то, что он искал. Был солнечный день. Девушка что‑то рассказывала про инфраструктуру, которая скоро появится в этом новом районе, а он, как зачарованный, смотрел на бескрайний Финский залив. Для москвича из спального района, привыкшего к унылым панельным домам напротив окна, этот вид показался фантастическим. Вдалеке уже ввинчивалась спиралью в небо газпромовская башня Лахта Центра. Справа от дома, за тонкими пилонами вантового моста с футуристическими фонарями, виден был новый великолепный футбольный стадион. Но главным, конечно, было море, которое начиналось сразу перед домом. Море всегда обещает новые встречи и новые открытия. А именно за этим он сбежал в Санкт‑Петербург.
Сегодня было пасмурно и казалось, что залив налился серой свинцовой тяжестью. Рваные тяжелые облака спрятали газпромовский небоскреб, и горизонт был едва различим. Ивану почему‑то сейчас пришло в голову, что, наверное, при строительстве этой башни украли столько, что позавидовал бы основоположник питерского воровства Сашка Меньшиков. А уж этот соратник Петра Великого отправил в голландские банки почти годовой российский бюджет.
«Ничего в стране не изменилось», – грустно подытожил он свои размышления.
Еще до командировки в Испанию Иван думал, что пора увольняться. Но не из‑за выгодного предложения матери, которая материнским чутьем почувствовала его настроение. И не только потому, что давно понял, что занимается не защитой Отечества, как мечтал с детства, глядя на отца, а участвует в разборках каких‑то полумафиозных транснациональных финансовых групп.