На грани фола - стр. 33
Руслан на заднем плане опять гогочет, но больше никто из тусовки не смеет и рта открыть. Мой подтекст вполне очевиден, так что многие, мне кажется, мысленно уже готовятся к женской склоке. Карина наконец отрывается от Громова и, по-змеиному сощурив глаза, надменно улыбается, словно одновременно хочет сказать: «Он мой» и «Не охренела ли ты, девочка?»
– Правильно, Огнева, – с нажимом бросает Арсений, вроде бы намереваясь погасить мой воинственный пыл. – Вот и веди себя как профессионал, а то уже горелым мясом тянет.
Сволочь!
Вернувшись на кухню, я понимаю, что меня трясет. Тут и обида, и ярость, и унижение. И еще какое-то непонятное чувство, которое сложно облечь в слова. Описать четко я могу лишь одно – я ненавижу Арсения Громова. Ненавижу настолько, что я бы не подала ему стакана воды в пустыне, а будь он последним мужчиной на планете Земля вместе со мной, последней женщиной, человечеству пришлось бы вымереть окончательно и бесповоротно.
Эстет недоделанный. Мясом ему воняет? Бургеров захотелось? Будут ему бургеры! Самые лучшие, которые он когда-либо пробовал!
В бешенстве грохаю сковородой о плиту, на ходу переворачивая подрумянившиеся котлеты. Кромсаю острым ножом листья салата и помидоры, представляя, что вместо несчастных овощей на разделочной доске шея Громова и губы Карины, и даже не морщусь – раньше не замечала в себе подобной кровожадности. Надо успокоиться, успокоиться… Наш шеф Иван Иваныч в кафе, прирожденный философ, говорит, что нельзя готовить в скверном настроении, иначе твоя негативная энергия передастся людям, которые будут твою стряпню есть. Смущает ли это меня? Черта с два! Если у приготовленных бургеров вырастут руки и они придушат ими Громова и Смирнову, выписывающую задницей восьмерки у него на коленях… что ж, так тому и быть, я это переживу!
Успокоиться. Успокоиться. Мне нужно успокоиться. Жар бы еще унять, а то вся горю. Температура, что ли, к вечеру поднялась? Не пойму. Хочется раздеться. К счастью, уединение кухни располагает к разоблачению – я скидываю с себя свитер и остаюсь в обтягивающем спортивном топе. Стираю тыльной стороной ладони пот со лба и, распахнув морозилку, секунд тридцать охлаждаю воздух вокруг. Немного успокоившись, клацаю кнопкой на навороченном чайнике с непонятными разноцветными индикаторами. В ящике, когда искала приправы для соуса, нашла ромашку – попью, нервы как раз успокою, чтобы ярость не вышла из берегов и не утопила кое-кого из соседней комнаты.
Пока все вокруг кипит, я мешаю в глубоком соуснике майонез, горчицу, мед и специи. Пробую пальцем на вкус – идеально. В меру терпко, в меру сладко. Очень горячо. Этот соус – тоже одно из откровений Иваныча. Не знаю никого, кто бы от него не улетал в гастрономическую стратосферу.