На Фонтанке водку пил… (сборник) - стр. 86
– Видал, – сказал Сева.
– А что, эти протестанты могли ведь и в посла пальнуть!.. Или полезть с ножом, – дал волю воображению Кирилл.
– Да-а, – весело протянул Сева и с сомнением посмотрел на большую бутылку саке.
– Нет, такого еще не бывало, чтобы посол приезжал, – сказал Кирилл. – Сева, давай наливай!..
Выпив саке, Р. решил поделиться с Гогой наблюдениями о японцах.
– Георгий Александрович, – развязно сказал он, – не могу избавиться от впечатления, что японцы поразительно похожи на узбеков…
– Да? – переспросил тот. – А может быть, наоборот!..
– Возможно, – сказал Р. – Но вы посмотрите: подчеркнутая вежливость, вкрадчивые повадки… И потом – скрытность, проявления ярости, гортанные звуки… Абсолютные узбеки!..
– Ну конечно, – сказал Товстоногов, – это же одна раса!..
Тут к Гоге подтянулись Владик Стржельчик, и жена Кирилла Валя Николаева, и Вадим с Валей Ковель, и мы все вместе снова выпили саке без подогрева, хотя уже знали, что его следует пить из маленьких чашек и в подогретом виде…
Чокаясь со Стрижом, Р. вдруг понял, что Владик чувствует себя ущемленным, хотя он это, конечно, скрывает, не так, как настоящий японец или узбек, но все-таки довольно успешно. Может быть, Р. потому это и почувствовал, что Стриж скрывал в соответствии с теорией Станиславского: уж больно артист хороший, а чем активнее скрывает, тем это заметней зрителю…
Конечно, что же это получалось? И Женя Лебедев с женой, и Кира Лавров с женой, и оба будут гонорар получать. Даже Вадя Медведев с женой и гонораром. А он – и без жены, и без гонорара, и без любимых ролей, и день рожденья у него совсем в другом месяце. А у Киры в том же, что у Гоги. Не говоря уж о приходе посла и японских охранников…
Чего-то он все-таки все время недобирал, несмотря на то что имел для этого все основания. Во всяком случае, не меньше, чем остальные. И это его угнетало.
Да, товарищи по партии раскачали, верней, спрово-цировали Славу выступить на объединенном пленуме творческой интеллигенции с пламенной речью против всяких предателей и диссидентов типа Сахарова и Солженицына. И он выступал, и громил, и краснел, играя чужую речь как настоящий актер, и даже сорвал аплодисменты. Но это тоже его мучило, потому что потом не отстали, а наоборот, позвали к Барабанщикову и предложили вступить в антисионистский комитет…
Не успели мы начать репетиции «Розы и креста», как Стриж сыграл роль трагического вестника. Он пришел в театр в неурочное время, после репетиции, и сказал:
– Умер Володя Высоцкий.
Мы только что вышли из зала и толклись в предбаннике у актерского буфета. Кто-то сказал: «Бросьте шутить», кто-то: «Перестань», но большинство в один голос сказали ему в ответ: