На дороге - стр. 33

– Да нет, дядя, за чили! Помнишь, в «Техасской звезде»?

– Я спутал со вторником. Когда занимал тот пятачок, ты еще сказал, вот слушай, ты сказал: «Карло, это последний раз, когда я сажусь тебе на шею», – будто ты и впрямь садился и будто на самом деле мы условливались с тобой, что больше ты мне на шею не садишься.

– Нет-нет-нет, совсем не так… Теперь, если тебе угодно, внемли опять той ночи, когда Мэрилу плакала в комнате и когда я, повернувшись к тебе и указав своей подчеркнутой искренностью тона, которая, мы же оба это знали, была нарочитой, но имела свое намерение, то есть я своей актерской игрой показал, что… Но погоди, дело-то не в этом!

– Конечно, не в этом! Потому что ты забыл, что… Но не стану больше тебя обвинять. Да – вот что я сказал… – И дальше, глубже в ночь вот так говорили они. На заре я поднял голову. Они увязывали последние утренние соображения: – Когда я сказал тебе, что мне надо спать из-за Мэрилу, то есть из-за того, что мне надо ее увидеть в десять утра, у меня появился безапелляционный тон вовсе не из-за того, что ты до этого сказал о необязательности сна, а только, учти, только лишь потому, что мне абсолютно, просто, чисто и без всяких чего бы то ни было необходимо лечь спать, в смысле, дядя, у меня глаза слипаются, покраснели, болят, устали, избиты…

– Ах, дитя… – вздохнул Карло.

– Нам сейчас просто надо лечь спать. Давай остановим машину.

– Машину не остановить! – заорал Карло во весь голос. Запели первые птицы.

– Итак, когда подниму руку, – произнес Дин, – мы закончим разговаривать, мы оба поймем, чисто и без всяких разборок, что мы просто прекращаем говорить и просто будем спать.

– Нельзя так останавливать машину.

– Стоп машина! – сказал я. Они посмотрели на меня.

– Он все это время не спал и слушал. О чем ты думал, Сал? – Я рассказал им, о чем думал: они оба – потрясные маньяки, а я всю ночь слушал их, будто разглядывал часовой механизм высотой аж до самого перевала Бертуд, сделанный, однако, из мельчайших деталей, какие бывают в самых хрупких часах на свете. Они улыбались. Я ткнул в них пальцем и сказал:

– Если так и дальше пойдет, вы оба свихнетесь, но дайте мне знать, что с вами творится по ходу.

Я вышел и поехал на трамвае к себе на квартиру, а горы Карло Маркса из папье-маше занимались красным, пока великое солнце подымалось из-за восточных равнин.

Вечером меня потащили в поход в горы, и я не видел Дина и Карло пять дней. Детка Ролинс взяла машину своего начальника покататься на выходных. Мы захватили костюмы, развесили их по окнам машины и двинулись к Централ-Сити: Рей Ролинс за рулем, Тим Грей развалился сзади, а Детка восседала впереди. Я впервые увидел Скалистые горы изнутри. Централ-Сити – древний горняцкий поселок, когда-то прозванный «Самой богатой квадратной милей на свете»; старые хрычи, бродившие по горам, нашли там значительные залежи серебра. Разбогатели они в одночасье и выстроили себе на крутом склоне посреди своих хибар прекрасный оперный театрик. Туда приезжали Лилиан Рассел и звезды европейской оперы