На дороге - стр. 35
– Ах, если бы вы только могли поехать со мною, попить чинзано, послушать музыкантов из Бандоля – вот тогда б вы по́жили по-настоящему. И еще есть Нормандия летом: сабо, прекрасный старый кальвадос… Давай, Сэм, – обращался он к своему незримому приятелю. – Доставай вино из воды, посмотрим, хорошо ли охладилось, пока мы ловили рыбу. – Прям из Хемингуэя, в натуре.
Позвали девчонок, проходивших мимо:
– Давайте, помогите нам тут все вычистить. Сегодня все приглашаются к нам.
Те помогли. На нас пахала здоровенная бригада. Под конец явились певцы из оперного хора, в основном молодые пацаны, и тоже включились. Село солнце.
Наши дневные труды завершились, и мы с Тимом и Ролинсом решили примарафетиться перед великой ночью. Пошли на другой край городка к меблирашкам, куда поселили оперных звезд. В ночи разносилось начало вечернего представления.
– В самый раз, – сказал Ролинс. – Цепляйте бритвы, полотенца и наведем немного красоты. – Еще мы взяли щетки для волос, одеколоны, лосьоны для бритья и, так нагруженные, отправились в ванную. Мылись и пели.
– Ну не клево ли? – не переставал повторять Тим Грей. – Мыться в ванне оперных звезд, брать их полотенца, лосьоны и электробритвы…
То была дивная ночь. Централ-Сити стоит на высоте двух миль: сначала пьянеешь от высоты, потом устаешь, а в душе лихорадка. По узкой темной улочке мы приближались к фонарям вокруг оперного театра; затем резко свернули направо и прошлись по нескольким старым салунам с качкими дверьми. Почти все туристы были в опере. Начали мы с нескольких особо крупных кружек пива. Еще там имелась пианола. Из задней двери открывался вид на горные склоны в лунном свете. Я заорал ого-го. Ночь началась.
Мы поспешили к себе в горняцкую развалюху. Там всё уже проворилось к крупной вечеринке. Девочки – Детка и Бетти – наготовили закусон, фасоль с сосисками; потом мы потанцевали и с размахом приступили к пиву. Опера закончилась, и к нам набились целые толпы юных девчонок. Ролинс, Тим и я только облизывались. Мы их хватали и плясали. Без музыки, только танцы. Хижина заполнялась народом. Начали приносить бутылки. Мы рванули по барам, потом обратно. Ночь становилась все неистовей. Я пожалел, что здесь нет Дина и Карло – а потом понял, что они здесь были б не в своей тарелке и несчастливы. Как тот мужик в темнице под камнем, с хмарью, что поднимался из подземелья, мерзкие хипстеры Америки, новое битое поколение, в которое и я медленно вступал.
Появились мальчики из хора. Запели «Милую Аделину»[33]. Еще они выпевали фразы типа «Передай мне пиво» и «Что ты зенки мне свои таращишь?», а также издавали своими баритонами длинные завывания «Фи-де-лио!».