На букву "М" - стр. 30

— Добро пожаловать в реальную жизнь! — переодеваясь, застегнула я молнию на юбке. И тот самый звук, услышанный в душевой, заставил сморщиться.

— Софи, Софи, зайка, привет! Хорошо, что ты пораньше, у нас изменения в меню, — сунула мне в руки картонку с технологической картой моя напарница Вика.

— Сонечка, радость моя, хочешь пельмешек? — Андрей, один из двух поваров на горячем, протянул мне вилку с насаженным на него пельменем. — Держи! Мы тут в обед затупили. Начали варить четырнадцать порций, а сколько штук в каждой не посчитали. Вот теперь сами доедаем.

— Шеф увидит, шкуру с вас снимет, — погрозила ему Динара, су-шеф с холодного цеха.

— Не снимет. Это были заезжие самуисты. И вряд ли вечером они снова закажут пельмени.

— Вкусно, — прожевала я.

— Иди по-человечески обедай, не на ходу, — отправила меня в подсобку Вика. И когда я уже доедала, пришла сама, и уселась напротив, подсчитывая забронированные столики и заказы. — Мда, вечер обещает быть томным. Димку не видела? — спросила она, не поднимая головы.

— Видела, — промычала я с полным ртом. — Трахает в душевой Наташку.

— А что ж так долго-то? — равнодушно глянула она на часы. — Могли бы и побыстрее управиться.

— Разморило, наверно, после сексу, — достав из кармана фирменного фартука надела я на руку тяжёлые писательские часы. Думала, мне в пору их будет чуть повыше локтя застегнуть, но у Данилова оказалось на редкость тонкое запястье. Я всего лишь закатала рукав, подвинула часы на ткань и как они сели мне даже понравилось.

— У моего отца были такие, — прокомментировал Андрей, когда я вышла в зал.

— Данилову их подарил дед, — нежно протёрла я стекло. — Ты читал Данилова?

— А стоит? — присоединилась к нам Вика.

— Ви-и-к, там такие книги! Особенно «Пасмурные города». Но и «Роскошно. Больно. Безупречно» ничего. Там такая любовь! Я его обожаю… Данилова, — проводила я глазами Дрима.

Мокрые после душа волосы он прикрыл фирменной кепкой, развернув козырьком назад. И обойдя по кругу всю, выступающую островом в зал, открытую, полностью просматриваемую для посетителей, кухню, остановился напротив меня:

— Привет!

— Привет, — равнодушно пожала я плечами. А воображение упрямо рисовало как эти Роденовские губы только что стирали помаду с Наташкиного рта. Как руки, что сейчас завязывали полосатый фартук, стискивали её увядающую грудь.

Одну долгую бесконечную секунду он смотрел на меня так, что будь я даже стальным бруском, согнул бы.

— Ты же в курсе, что он попал в аварию после банкета?

— Кто? — не поняла я.

— Твой Данилов, — показал Дрим глазами на часы, а потом достал из кармана и протянул мне газету.