Мыльная (космо)опера - стр. 32

У двери никого не было, а сама дверь оказалась заперта. Осмотревшись, я заметила на фасаде такой же экран, какой уже видела в имении господина Саунони. Мне снова предстояло пройти проверку на идентификацию личности, но в этот раз я была к ней готова и уже не сомневалась, что искусственный интеллект подтвердит стопроцентное совпадение моей личности с личностью воспитанницы Магистра.

Спустя пару минут дверь бесшумно отворилась, впуская меня в святая святых всех мыловаров Гортины.

Из просторного прохладного фойе, облицованного тёмно-красной керамикой, белокаменная лестница вела на этаж, нависавший широким кубическим выступом. Там стояли каменные кадки с уже знакомыми мне экзотическими цветами, имевшими яркие оттенки «вырви глаз». Аромат у них был жгучий и свежий. Вдохнув его полной грудью, я почувствовала, как у меня слегка закружилась голова.

Я закрыла глаза, стараясь вернуть себе равновесие, и потому не заметила человека, который внезапно возник прямо передо мной.

- Вы госпожа Мия, воспитанница и ученица Великого магистра Саунони?

Вздрогнув от неожиданности, я открыла глаза.

Голос принадлежал мужчине крепкого телосложения, с угрюмым лицом и цепким взглядом. Этим взглядом он прощупывал меня с головы до ног и обратно – будто сканировал.

- Да, – наконец придя в себя от замешательства, вызванного его внезапным появлением, ответила я. – Меня пригласили на Совет Гильдии.

- Третья дверь направо, – с этими словами охранник отступил в сторону, давая мне дорогу – прямо по длинному коридору.

Я постучала, и дверь открылась, ослепив ярким светом.

Вокруг круглого стола с чёрной стекловидной поверхностью сидели трое мужчин. Мне стало не по себе от пристальных глаз, устремлённых на меня, без осуждения или одобрения, симпатии или вражды. Это было странно: глаза этих мужчин ничего не выражали – даже сочувствия или скорби, хотя в голограмме письма они приносили мне свои соболезнования в связи с трагической смертью Магистра.

Я решила, что тот, кто сидел посередине, возглавлял Совет. Может, потому, что он как бы возвышался над двумя другими. А может, потому, что он был намного старше них.

Его продолговатое лицо было изборождено морщинами; у него были запавшие глаза и впалые щёки. Он был наголо обрит и носил длинную седую бороду. Остальные члены Совета также были «бритоголовыми» и бородатыми, только у одного борода была чёрной, а у другого – рыжей.

Какое-то время я стояла у порога, нерешительно переминаясь с ноги на ногу. Потом, набравшись смелости, уверенно шагнула вперёд и сказала: «Здравствуйте!» Голос у меня прозвучал звонче обычного, несмотря на то, что дрожал.