Мы всегда жили в замке - стр. 12

– Меррикэт, – хором завопили они. – Меррикэт, Меррикэт! – И выстроились вдоль забора.

Интересно, подумала я, неужели этому научили их родители. Джим Донелл, Данхэм и грязнуля Харрис регулярно муштровали своих отпрысков, обучая их с любовью и заботой, чтобы детский визг был одинаковой высоты и тональности. Как иначе могла добиться подобной слаженности целая орава детей?

Я делала вид, будто не говорю на их языке; наш лунный язык был мягким и текучим, и мы пели в звездном сиянии, глядя сверху вниз на высохший, истлевший мир; я уже наполовину миновала забор.

– Меррикэт, Меррикэт!

– Где старушка Конни – дома, варит обед?

– Не выпить ли тебе чаю?

Странно быть внутри себя. Идти быстрым упругим шагом вдоль забора, уверенно, но без лишней спешки переставляя ноги одну за другой – они могут заметить, если я начну торопиться! Быть внутри себя и знать, что они на меня смотрят; я спряталась глубоко, но все-таки слышала их и видела краешком глаза. Вот бы они все повалились замертво на землю.

– Поглубже на погосте закопать!

– Меррикэт!

Когда я проходила мимо, на крыльце появилась мать мальчиков Харрис. Наверное, вышла посмотреть, чего они так разорались. Минуту она стояла там, наблюдая и слушая, и я остановилась, глядя на нее, всматриваясь в ее тупые выцветшие глаза. Я знала, что мне нельзя с ней говорить, но понимала, что все равно сделаю это.

– Неужели вы не можете заставить их замолчать? – спросила я ее в тот день. Я задавалась вопросами: есть ли в этой тетке хоть что-нибудь доброе, к чему можно воззвать? Бегала ли она хоть раз по траве или любовалась цветами? Испытывала ли радость или любовь? – Неужели нельзя заставить их прекратить?

– Дети, – сказала она, всем своим видом выражая злобное торжество. – Не надо обзывать даму.

– Конечно, ма, – смиренно сказал один из мальчиков.

– И отойдите подальше от забора. Не обзывайте даму.

И я пошла дальше, а они продолжали визжать и вопить, пока эта женщина стояла на крыльце и хохотала в голос.

Пусть их языки обуглятся в огне, пусть их глотки сгорят вместе с вырывающимися оттуда криками, пусть в животах их разверзнется адское пламя, словно от тысяч пожаров.

– Прощай, Меррикэт, – кричали они, когда я дошла до конца забора. – И не торопись возвращаться!

– Прощай, Меррикэт, и передай наш горячий привет Конни.