Размер шрифта
-
+

Мы все немного у жизни в гостях - стр. 2

Надежду безупречную свою,
Посеребри ты душу явным зовом глаз
                                                   лучистых
И очищай от копоти вчерашней,
Наполни его завтрашнею сказкой
И дай мне, утро, поцелуй свой влажный,
Чтоб оросил он чистотой мои ланиты…

«Когда придётся мне родиться ещё раз…»

Когда придётся мне родиться ещё раз,
буду жить на твоём подоконнике,
под рубашкой растущего растения
и никогда не завяну…
обещаю…
Перевод Ара Гаворкян

Борис Алексеев

Москва, Россия

Москвич, родился в 1952 году. Профессиональный художник-иконописец. Член Московского Союза художников. Имеет два ордена РПЦ: орден преподобного Сергия Радонежского 3-й степени и орден преподобного Андрея Рублёва.

В 2010 году обратился к литературе. Пишет стихи и прозу. В 2016 году принят в Союз писателей России.

Серебряный лауреат Международной литературной премии «Золотое перо Руси» (2016), дипломант литературных премий Союза писателей России: «Серебряный крест» (2018) и «Лучшая книга года» (2016–2018).

В 2019 году награждён медалью И. А. Бунина «За верность отечественной литературе». В 2020 году награждён почётным званием «Заслуженный писатель МГО Союза писателей России» и медалью МГО СПР «За мастерство и подвижничество во благо русской литературы». В 2021 году награждён медалью МГО СПР «Цветаевские костры».

Поэтический цикл «Стожары минного поля»

Смерть Николая Гумилёва

Гумилёва читаю как пью,
и не надо вина.
Бьётся – пенится речь
над порогом Житейского моря.
Я губами припáдаю,
фыркаю, жмурю глаза
и на миг забываю,
что пью… послесловие горя.
Горе входит, как тень,
и неспешно ложится у ног.
Оно трогает кожу
и лижет случайные мысли.
Господин Гумилёв,
вы препóдали fatum-урок,
накормив эту тварь
из златой Николаевской миски!..
…Его вывели утром.
Был август, и падали звёзды.
Вертухаи зевали,
патрон досылая в размер.
Он стрелкам по глазам
полоснул огоньком папиросы
и шепнул что-то смерти
на свой, на гусарский манер.
Заворочалось небо,
но утром чудес не бывает.
Спохватился старшой:
«Р-равняйсь, целься в грудь, не жалеть!»
Гад последний сказал:
«Мало кто так умирает!»
И рванул за подол
присмиревшую барыню Смерть.

Памяти Осипа Мандельштама

Как лист бумаги подержанной,
Брошенный в топку времени,
Умер Осип поверженный,
Серебряный русский гений.

«Полночь. Вселенский зазнайка…»

Полночь. Вселенский зазнайка
Кротко пред музой божится.
Днём голодает, тает,
Ночью мчится, как птица!..
Утро. Скрип эшафота.
Солнечный луч – лезвие.
С крыльев бумажных – вот он! –
Брызнула кровь-слеза.

«Зáрево Владивостока1…»

Зáрево Владивостока[1],
Тиф, пересылочный тракт.
Тихо скончался Осип,
Страница 2
На следующую страницу