Мы умели верить - стр. 32
Через минуту возник он сам, прервав разглагольствования Сержа о виде из окна. Он аккуратно зачесал влажные волосы – остатки былой шевелюры, а отутюженная рубашка казалась слишком большой, словно он ссохся. Он воскликнул: «Фиона Маркус во плоти!» – и, схватив ее за плечи, приложился воздушным поцелуем к обеим щекам, и хотя ее фамилия давно была другой, она не стала его поправлять. Имя ее юности было ей подарком, врученным человеком, связанным для нее с тем временем, когда она была беззаботна и полна оптимизма. Правда, оно был связано для нее и с последующими годами, когда умер Нико, и с друзьями Нико, ставшими ее единственными друзьями, умиравшими один за другим, и попарно, а стоило отвлечься на секунду, и внушающими ужас гроздьями. И все же, все же она скучала по тем временам, и вернулась бы туда не раздумывая.
– Так вот, фокус в том, дорогая моя, чтобы продержаться на ногах весь день. Никакого сна. Кофеин, но только если ты и так его обычно пьешь. И никакого вина, ни капли, пока не восстановишь водный баланс в организме.
– Он эксперт, – сказал Серж. – До того, как я встретил Ришара, я не пересекал Атлантику.
– А теперь сколько раз? – спросил Ричард. – Двадцать?
– Alors, beaucoup de temps[24], – сказала Фиона, перейдя на французский без всякой причины, а затем у нее мелькнула мысль, что она только что сказала «много погоды». Она почувствовала себя разморенной и глупой, и ей захотелось прилечь, вопреки совету Ричарда.
– Ты упомянул кофе, – сказала она.
И вскоре они уже развалились в серых креслах Ричарда. Ей хотелось поскорее вскрыть пластиковый футляр переходника, поставить на зарядку телефон и позвонить детективу, даже если оставалось еще семь минут до назначенного времени, но она заставила себя сидеть смирно и благодарить их за то, что они приютили ее, за теплый прием. На самом деле, ей нравилась эта легкая передышка, приятно было снова почувствовать себя двадцатилетней Фионой Маркус, которую опекает Ричард Кампо. Это придало сил.
Серж сделал ей латте, прямо на кухне, в кофемашине, словно снятой из кабины пилота, и Фиона прихлебывала густую пену.
– Расскажи мне все об этом парне, что с ним творилось, когда он был молодым, ага? – сказал он. – Желательно что-нибудь скандальное!
На это Ричард подошел к низкой полке рядом с окнами и достал фотоальбом, очевидно служивший ему до переезда в Париж и продолжавший служить в новом веке. Он сел на длинную кушетку, между Фионой и Сержем, и начал листать. Как странно было видеть снимки Ричарда Кампо в домашнем фотоальбоме, пожелтевшие полароиды и отпечатанные кодаки. Он в те годы занимался и более серьезной работой, но те, другие фотографии хранились не в дешевых целлофановых кармашках.