Мы - стр. 50

– Наверное, мне следует их снять, – сказала она за моей спиной.

– Так это?..

– Анджело. Мой бывший.

Анджело. Даже его имя явилось для меня ударом. Ну как, скажите, Дугласу тягаться с Анджело?

– Он очень красив.

– Очень. Но он для меня больше неважен. Как я уже сказала, я сниму эти фотки. – Потянув, она сорвала самую заметную фотографию со стены и спрятала в кармане халата. Не выбросила в мусорную корзину, а сунула в нагрудный карман, рядом с… в общем, грудью.

Мы немного помолчали. Это происходило в воскресенье днем, как раз в тот период, который всегда навевает невыносимую тоску, а мне очень хотелось уйти на позитивной ноте.

– Пожалуй, я лучше пойду.

– Заложник удирает.

– Если я побегу, ты меня остановишь?

– Не знаю. А ты этого хочешь?

– Я бы не возражал.

– Ладно, – сказала она. – Тогда пошли обратно в кровать.

Мучительно, правда? Но именно так мы когда-то разговаривали. Для меня это было открытие. Что-то во мне переменилось, и, когда я наконец выбрался из ее дома в воскресенье вечером, на шатких ногах, встрепанный и усталый, и поехал на пустом поезде к себе в Балхем, я уже не сомневался, что люблю Конни Мур.

Это никоим образом не могло служить поводом для веселья. Я иногда спрашивал себя, почему к влюбленности относятся как к чудесному событию, сопровождающемуся божественной музыкой, когда так часто любовь заканчивается унижением, отчаянием или жестокостью. Учитывая мой прошлый опыт, мне бы больше подошел саундтрек из «Челюстей», скрипки из «Психо».

Разумеется, в прошлом у меня было два или три серьезных романа, каждый из которых длился чуть дольше, чем срок хранения полудюжины яиц, и хотя там случались минуты счастья и любви, ни одно из сердец до сих пор не воспламенилось. На второй вопрос тоже отвечу «да»: на свидания я ходил, но их можно сравнить разве что с неуспешными собеседованиями, когда я не получал должности, которую, в принципе, и не хотел получить. Эти встречи происходили в основном в кинотеатрах, потому что там не нужно поддерживать беседу. Очень часто я был дома уже без четверти десять, мучась легкой тошнотой от большого пакета хрустящего драже в шоколаде. Любовь и желание не играли почти никакой роли на этих свиданиях. Основные чувства – смущение и стыд, причем они усиливались по экспоненте, при каждой новой встрече до тех пор, пока один из нас не выдерживал и бросал стандартную фразу «будем друзьями», после чего мы сразу расставались, иногда чуть ли не бегом. Что касается романтической любви, настоящей, то однажды она меня поразила, но воспоминания о Лизе Годуин доставляли мне столько же удовольствия, сколько могли бы доставить капитану «Титаника» воспоминания об айсберге.