Музыка жизни - стр. 6
Mon cher
Mon cher, какая радость, посмотри:
ужели зацветают барбарисы?
Совсем весна и, что ни говори,
душе приятны солнца бенефисы.
O, mon ami, какой вокруг кураж,
какой расклад на праздники и будни.
Шумит прибой и паруса на судне.
Ну что зима? Она уже мираж.
O, mon amour, забудь печаль и боль,
открой глаза на глубину момента.
Оставим суету и сантименты
и на шкале любви отметим ноль.
Начнём с нуля. Откроем Montrachet[2].
O, mon ami, ведь капля камень точит.
Смотри: журавль – весенний атташе —
земле шальное счастие пророчит.
«Капли падают малиново…»
Капли падают малиново.
Лужи плачутся вишнёво.
Все дороги пахнут глиною.
В небе сумрачно, но клёво.
Разбужу подругу-тучу —
что молчишь? Греми громами!
Небо зонтом нахлобучу
над промокшими домами.
Что-то боги перепутали —
октябри теперь в июне:
дождь серебряными путами,
ветер по небу на шхуне.
Вновь берёзы ветви свесили,
все вокруг дождями пьяны.
На душе светло и весело,
сладко, розово, piano[3].
«Сияют, словно бок блесны…»
Сияют, словно бок блесны,
в лучах немеркнущего света
осколки прожитой весны,
наброски будущего лета.
Жасминовое облако
И солнечно, и день уже в разгаре.
Заманчиво сияет небосвод.
Над городом в изящном белом сари
жасминовое облако плывёт.
Ветра-менестрели
Мне ветры буйные стелили
к ногам седые ковыли.
Они кочевниками слыли,
а были просто бобыли.
Вот и сегодня нежным звоном,
небрежной дудочки игрой
они пройдут по тихим склонам
над мира чёрною дырой.
На флейте радужного неба
сыграют с ними облака.
Земля – кусок ржаного хлеба,
кувшин парного молока.
Я знаю: им, конечно, глянутся
лучей дрожащие персты.
Колосья дружно к солнцу тянутся,
как золочёные кресты.
Ветра-бродяги менестрелями
давно блуждают по земле.
Уходят звонкими апрелями,
чтобы вернуться в сентябре.
«Сменился ночью вечер жаркий…»
Сменился ночью вечер жаркий —
и небо звёздами рябит,
а месяц безрассудно яркий
как будто гвоздиком прибит.
Едва заметная прохлада
прокралась мне за воротник,
а силуэт ночного сада
к окну потухшему приник.
Он караулит наши мысли,
наш кратковременный покой.
И млечный путь, как коромысло,
Висит над дремлющей рекой.
Фрегат
Над заливом облака —
словно сахарная вата.
Как заманчиво легка
поступь быстрого фрегата!
В парусах стесняя дух,
он волну морскую режет,
и канатов крепкий скрежет
завораживает слух.
«Солнце село за Кара-Даг…»
Солнце село за Кара-Даг.
Розов цвет резного утёса.
И луны бледно-белый флаг.
И полынный дурман откоса.
Луч ползёт по седой гряде.
Сердцем слушаю шум рапана.
В предзакатной вечерней мгле
строгий профиль Максимильяна.
Безграничен души полёт,
парапланы парят безмолвно.
И уже ничего не в счёт:
ни «как будто», ни «вдруг», ни «словно».