Музы дождливого парка - стр. 32
– Я в курсе. – Да, Арсений был в курсе многих вещей. Прошли те времена, когда он работал с клиентами вслепую, не собрав достаточной информации, когда спешил помочь каждому, невзирая на лица и обстоятельства. Вторая кома научила его разборчивости и осторожности…
Если она и удивилась, то вида не подала. Она вообще хорошо держалась – эта девица. Даже тогда, в парке. Даже когда узнала, что ее обманули. Было в ней что-то особенное, то, что Элеонора, невероятная тетушка Селены, называла породой. Наверное, это тоже какая-то особенная метка, специальный генетический код, позволяющий своему обладателю при любых обстоятельствах выделяться из серой массы.
А она выделялась. Холодной нордической красотой, которую обеспечивают не косметологи и визажисты, а порода, королевской осанкой и королевским же наклоном головы, хорошо завуалированным, выдрессированным, но все же временами проступающим презрением к окружающему миру. Вот на крючок презрения Арсений и попался, на его загадочную безадресность, даже какую-то самонаправленность. Это не было похоже на спесь и гордыню, это что-то большее и гораздо более глубокое. А еще метка…
– Тогда прошу в дом! – Марта распахнула дверь, а потом, точно спохватившись, добавила: – Пса своего оставь в машине. Ната не терпит…
– Он пойдет со мной. – Арсений успокаивающе погладил ощерившегося от такой невиданной наглости Грима по голове, мимолетно порадовался ощущениям в левой, уже почти нормальной, руке. Селена оказалась права – чудеса иногда случаются, только вот плата за них бывает непомерно велика. – А если твоя бабушка не терпит в доме животных, я готов поговорить с ней в парке.
– Не нужно. – Марта мотнула головой, и длинная белая челка занавесила пол-лица. Совсем как у Селены. – Я думаю, Ната сделает исключение. Видишь, – она снова посмотрела на небо, – гроза собирается. Уже, наверное, скоро.
– Через двадцать минут, не раньше. – Способность чувствовать грозу была одним из его второстепенных талантов, примерно таким же, как умение видеть ауры. – Если дело не очень серьезное, мы успеем поговорить.
– Дело серьезное.
В голосе Марты, до этого звонком и твердом, вдруг послышались растерянные нотки. Она не знает, зачем он понадобился ее бабке. Или догадывается, но не уверена на все сто процентов. Значит, в предстоящей партии она не партнер, а всего лишь пешка. Очень энергичная и очень привлекательная пешка…
– Меня не зовут на несерьезные дела. – Арсений почти не покривил душой. Случались, конечно, и в его практике казусные моменты, но серьезных и опасных было куда как больше. – Ничего не хочешь мне сказать сейчас, до начала разговора с твоей бабушкой? Ничего такого, что мне следовало бы знать заранее?