Размер шрифта
-
+
Мужик ласкает даму - стр. 7
До того, что в слово матершинное “массой”
Мысль какую-то пытаются вложить,
души наморщив лоб.
Разлагает место хоть кого, влеча к беде.
Чертово?
Нет, более чем чертово, друзья!
Где оно?
Да как сказать… Не то чтобы везде,
Но огородить его
Иль как-то вычленить, я пробовал, нельзя.
Разговор двух убитых
Как-то в бане, в храме быта
Мне сказал один детина:
– Митинг – это та же очередь.
Только крайних не найти.
А обычная обида – очень левая доктрина,
Если мелом написать ее
И на палке понести.
– Ну, а что же есть свобода?
И ответил он подумав:
– А она – полет небесный.
Но без крыльев не взлетишь…
Ей прийти бы к человеку,
А она явилась к дубу.
Мол, вставай, вставай, бедняга
И ступай, куда хотишь!
А куда ему хотится?
Или мне – куда хотится?!
И закручинился детина,
Впал в мочалку с головой.
И сучил руками, мылясь,
Как застреленная птица.
– Время! Тфу!.. – И матерился.
И лился ядом, как живой.
Блажен, кто посетил…
Зачем этот дождик?..
Зачем этот дождик?
Чтоб мокнуть…
Мне стол подползает под локоть:
– Держи свою голову так,
Как будто все сущее – сцена,
А ты – порожденье Родена,
Могучий мыслитель-мудак.
Зачем деревенька?
Чтоб плакать.
Поеду, куплю себе лапоть, —
Им щи так удобно хлебать!..
Призвали на пир всеблагие:
Чужбина, чтоб жить ностальгией,
А родина, чтоб погибать.
В свободе есть такая глубина
В свободе есть такая глубина,
До дна которой смертным не добраться.
Но ниже дна
Лежат Любовь и Братство.
И, может, только потому
Свобода нам нужна.
И, может, только потому…
Я знаю, мне
Колодец воли до конца не вырыть.
Жизнь коротка.
Но некий свет навырост
Дается мне на каждой новой глубине.
И только им душа жива. А, стало быть, и я.
Не ждущий ни пришествия и ни иного чуда
Вдруг слышу зов
И вижу дом и дол…
Так, словно родом я оттуда,
Куда пытаюсь лаз я продолбить
Сквозь толщу бытия.
В бытность мою человеком
Странная зелень.
Кружится, лезет в окно.
Рушится свет,
Но не рушится милость.
– В бытность мою человеком, —
Сказала мне жалкая жимолость, —
Было мне триста.
А, впрочем, теперь все равно.
Не было триста.
Грусть ее врет.
В бытность ее человеком
Все было намного короче.
…Рушится свет. Но не рушится долгая очередь
К боли за то, что уйдя никогда не умрет.
К боли за то, что навек невозвратны печали.
К боли за то, что у смерти грядущего нет.
К боли за то, что разгадка кончины —
В начале
Всех
И всего,
Что однажды явилось на свет.
Родина, покой…
Радости души!
На свете их не много:
Родина-любовь,
Покой
И дальняя дорога.
Радости души моей!
Они со мной всегда, —
Мир ли на земле, гремят ли злые войны.
Ну, а счастье,
Счастье – это вожделенный миг, когда,
Осененная зарей надежды и труда
Родина в дороге дальней
Страница 7