Мужчины о счастье. Современные рассказы о любви - стр. 28

Поэтому, когда Гдов явился в чинную ленинградскую редакцию следующим ранним утром, «дыша духами и туманами», с огромным фингалом под левым глазом, и сказал заплетающимся языком, что вот письмо от Василия Макаровича, рукопись у него интеллигентная питерская старушка в седых кудельках с ужасом, но, конечно же, приняла, однако из журнала «З» Гдову не ответили ничего и никогда, даже когда он стал знаменитым и лично познакомился с «Сашенькой».

Из осени 1974-го возвращаемся в осень 2014-го, из Москвы и Питера в санаторий «Пнёво-на-Нерехте». Что там наш Гдов? А он в порядке, наш Гдов. Писатель Гдов продолжает отдыхать от внешнего мира в санатории «Пнёво-на-Нерехте», затерянном в костромских лесах, где водятся клещи и медведи, где погиб спасший царя Михаила Иван Сусанин и утонул в болоте последний секретарь местного райкома КПСС Бизяев, где возрос заместитель Лужкова Валерий Шанцев и другие замечательные люди, из которых нужно было, как предлагал коммунистический поэт Тихонов, делать гвозди, но теперь уже поздно.

Гдову продолжали класть на коленку лечебную торфяную мазь «Комед», не чужд был Гдов и лазера, инъекций в мягкие ткани задней части тела, лечебной физкультуры, тренажёрного зала, гидромассажных ванн, ароматерапии. По вечерам немного выпивал в одиночестве. Ведь когда выпиваешь в одиночестве немного, то ведь это даже и полезно, слышали, товарищи?

…Гдов поселился в номере один, приплатив за это к бесплатной социальной путёвке скромную сумму из расчёта 200 руб. в день. Гдов вообще жил на третьем этаже этой санаторной «хрущёвки» в одиночестве, потому что старые люди – они советские навсегда и не хотят платить деньги за такую западную глупость, чтобы жить в комнате без соседей. Ведь по их мнению, на людях и смерть красна, царство Божие внутри нас, скоро будет обратно коммунизм или что-нибудь такое же, не менее хорошее.

«Дивные, дивные здесь места, дивные, глухие, однако худо-бедно, но всё же освоенные, – писал Гдов. – Таковой в принципе может стать и вся Россия, если не погибнет, сумеет удержаться на плаву. Санаторий «Пнёво-на-Нерехте» – символ такой России, и в этом нет ничего дурного, потому что это всё же жизнь, а не смерть. Отвратная, якобы асфальтированная дорога из областного центра, с ямами и выбоинами, которые из путника душу вынут, а тело растрясут до самой печёнки, но горячая вода в санатории есть всегда, котлетки дают простые, но вкусные (мясо из них воровать теперь невыгодно, капиталисты больнее накажут, чем коммунисты), заводов кругом нету и не будет, Нерехта по-прежнему впадает в Каспийское море, из неё мужики по-прежнему тягают лещей, подлещиков, окуней. И, слава богу, никто никого пока не режет, не поджигает, не взрывает, не бомбит, кровь людская остаётся в артериях, венах, и нам пора бы уже по достоинству оценить этот скудный уют, антипод насилия и животной дикости».