Мутация - стр. 3
Тогда-то случился первый бунт. Мама рассказывала, что правительство для подавления бунта в тот год впервые пошло на жесткие меры, чтобы надолго приучить народ к повиновению. С нескольких районов планеты, где было больше всего недовольных, сняли защитный купол, нейтрализующий повышенный уровень радиации. Миллионы человек сильно облучились, сотни тысяч погибли сразу, десятки тысяч скосили серьезные заболевания. Мой отец потом говорил, что нет смысла искать справедливости. Простые граждане хотят жить, а не бороться с тем, кому явно проиграют.
Следующие 30 лет люди боялись сказать что-то против управляющих лиц, и бунтов больше не было. Лишь 10 лет назад какой-то борец за справедливость из нашего городка решил выступить против правительства. После его выступления на площади наказали весь город. Правительство перекрыло доступ кислорода на несколько часов. У кого не было собственных сэкономленных запасов кислорода, погибли. Мы с мужем тогда прятались в подвале дома и в течение двух часов по очереди дышали с помощью кислородного баллона. Второй отдали моей маме.
Наверное, мама вспоминала свою жизнь по дороге на эвтаназию и сожалела о том, что приходится завершать ее вот так глупо, согласно пункту 2 правительственной памятки для населения.
Вдруг я увидела, что слева к маме приближается какой-то мужчина. Потом еще одна женщина, потом еще. Наверное, это тоже заболевшие, которые покорно шли на эвтаназию. Минут через пятнадцать рядом с мамой шагали уже около полусотни мужчин и женщин. Некоторые, судя по походке и одежде, были моими ровесниками. Неужели мне тоже скоро придется отправиться туда?
Неожиданно я почувствовала, как прохладный ветерок подул со спины. Я оглянулась. Но ветер сразу же стих. Ничего подозрительного не было.
– Смотри, смотри, – раздался чей-то крик из толпы, и все, кто был рядом с мамой, подняли головы кверху.
Огромный светлый шар, появившийся из воздуха, навис над людьми, не издавая ни одного звука. Вдруг яркая вспышка ослепила мои глаза так больно, что я закрыла лицо руками. Через несколько секунд я убрала руки от глаз, снова привыкая после яркого света к темноте, и прислушалась. Вокруг стояла тишина.
Когда глаза привыкли к темноте, оказалось, что рядом с мамой нет больше ни одного человека, и мамы тоже в том месте нет. Только большой круг выжженной травы обреченно отдавал в атмосферу последние теплые пары.
Рывком я бросилась к выжженному полю и дотронулась до черной золы. Она еще была теплой. Боже мой! Они сожгли людей?! Просто взяли и сожгли всех тех, кому обещали безболезненную эвтаназию, ссылаясь на свою гуманность?