Муаровая жизнь - стр. 56
Дело в том, что в этот день мы играли в войнушку, а соседский парнишка Грицько принес на игру казан из дома. Мы всегда очень метко стреляли из рогаток, целились, чтоб наверняка в голову, тогда игрок противоположной команды выбывает из игры. Если в тело, то считалось, что ранен, и можно еще продолжать играть до третьего ранения. Но если ягодный сок отпечатался на голове – это бесспорное выбывание.
– Я буду в каске, и если вы в нее попадете, то не считается, я же в броне.
Мы все тогда сильно позавидовали ему. Он в тот день дольше всех в игре был и победил несколько раз. Но когда начали расходиться по домам, наша зависть рассеялась, как туман на солнце. Поначалу долго смеялись, катаясь по траве и держась за животы, но потом немного испугались. Все потому, что Грицько был обладателем ушей, которые сильно торчали в стороны. Надел он казан легко, а снять вечером его уже не смог. Мы тянули, каждый по очереди, но все впустую. Грицько визжал, как резаный поросенок. Поняв, что самим друга не освободить, пошли с повинной к взрослым. Казан был отменный, чугунный, долго еще с ним возились слесари на машинно-тракторной станции, куда мы привели бойца. Мы же все у двери столпились и ждали, чем закончится. Ярко-желтые искры от пилы летели в разные стороны, а от звука наш солдат и вовсе, думаю, оглох. Когда прибежала его мама, мы спрятались. Из гаража Грицько вышел свободный и довольный, получая от матери подзатыльники по дороге. Его уши были цвета буряка и теперь, казалось, торчат больше прежнего, на лбу четко отпечатался ободок казана. Самое главное, ему не придется ходить с этой посудиной на голове всю жизнь.
– Мне стало известно, что одна из семей в селе осталась без казана, – начала разговор со мной мама, несколько раз назвав меня полным именем. – Мне пришлось отдать им нашу кастрюлю. Теперь не знаю, в чем готовить, у нас она тоже была одна. Придется одалживать у Семеновых. Когда же ты повзрослеешь?
– Я уже взрослый, – обычно отвечал я. – А вдруг немцы придут, а мы как раз тренируемся.
Грозно смотреть на меня она долго не могла. А в этот раз на мою реплику рассмеялась. Я даже слегка обиделся, ведь к тренировкам относился серьезно, а она смеется.
– Немой сегодня будет ловить, айда покажу. – Петро забежал ко мне в комнату с самого утра, я еще в кровати лежал.
Я молниеносно оделся: меня ждали новые приключения. Когда прибежали на мост, на одной из сторон, у поручня, уже стоял мужичок в рваной неопрятной одежде, невысокого роста и очень худой, в руках держал огромный четырехзубчатый крючок. Когда подошли ближе, то я увидел, что это была так называемая «кошка» – приспособление для вытаскивания ведер из колодца. Сверху этого большого металлического крючка было приварено кольцо, в которое немой продел и закрепил толстую веревку толщиной в несколько моих пальцев. Немой осмотрел работу, подергал, проверив на прочность, и отложил в сторону. Наклонился к мешку, лежащему у его ног, и достал наживку. Мы стояли недалеко и за всем наблюдали, стараясь ничего не пропустить. Иногда Петька комментировал и пояснял мне действия необычного рыболова. Когда наживка показалась из мешка, мне сделалось дурно. Вонь стояла ужасная. Это была дохлая крыса, причем хорошо по времени полежавшая и приобретшая изюминку для сомов.