Мстислав, сын Мономаха - стр. 63
После повелел урус ему идти за собой, и тут вскипел Метагай, проснулась в нём дикая кровь, вынул он из голенища засапожный нож, ринулся сзади на ненавистного врага, но не успел прикончить его, прирезать, как собаку. Удар палицы сшиб его с ног, как дерево срубает топор. А столь близка была в тот миг свобода!
О чём мечтал сейчас Метагай, так это чтоб сняли с него тяжёлые опостылевшие цепи, дали в руки саблю и позволили в честном бою расквитаться с обидчиком. А потом – пусть хоть и смерть! Лишь бы смыть в жарком поединке вражьей кровью свой позор! Он, Метагай, был воином, поэтому и умереть хотел как воин, в бою, а не сгнить в сырой темнице в цепях.
Скрипнула где-то наверху дверь, и по крутой каменной лестнице в поруб спустились два боярина. Обоих Метагай признал сразу: один – Туряк, что спас его тогда от неминуемой гибели, второй – воевода Дмитр Иворович, страшный для любого степняка русский богатырь.
– А ну, нечисть поганая, встань! – крикнул Метагаю воевода. – Всё скулишь, волчья твоя душа! Вот боярин Туряк приехал из Торческа, выкуп за тебя привёз. Да токмо нет тебе никоей веры! Сбежишь опять ко дружку своему Боняку!
– Окрестить его надобно, воевода. Воин крепкий, а крест святой от всякого греха удержит, – вкрадчиво, тихим голосом заметил Туряк. – Добрые воины нам нынче, сам ведаешь, как надобны. Послал меня князь великий Святополк град Юрьев на Роси отстраивать. Там застава новая будет, туда и пошлю торчина.
– Ох, сбежит, боярин! – покачал головой Дмитр. – И крест святой для таких лиходеев, что есть он, что нет вовсе. Вон хан Осень, отец княгини Всеволодовой, Анны, хоть и окрещён был, а сколько душ православных сгубил.
– Отпусти его, воевода. Я из зверя сего ратника доброго сделаю! – взмолился Туряк. – Предан Руси будет.
– Руси он предан не будет! – решительно возразил воевода. – Но вот тебе, спасшему его от смерти, может статься, и будет верен. Что ж, бери сию вражину!
Метагай, понимавший по-русски, с жадностью вслушивался в слова бояр. Сердце его заколотилось от радости. Неужели он правильно понял?! Воевода готов вернуть ему свободу?! Неужели вторично избегает он лютой смерти?!
Пали оковы, и Метагай, ещё не оправившийся полностью от ран, шатаясь из стороны в стороны, хромая, поплёлся, охраняемый боярскими слугами, на подворье, которое занимал Туряк.
…В тот же день Туряк привёл Метагая в красивую каменную церковь с золотым крестом на куполе.
«Великое богатство! – глядя на золотой крест и свинцовый купол церкви, думал Метагай. – Взять бы себе, стал бы самым богатым в улусе».