Моя жизнь с путешественником - стр. 10
Господи, почему здесь такое месиво?! Откуда здесь серый пиджак и белая рубашка, если все это было упаковано и спрятано для торжественных случаев в Чарльстоне? Я отгоняла мысль о том, что в этом костюме он собирался здесь оставить наш бренный мир.
Мне вдруг вспомнилась история об одном яхтсмене, которую когда-то рассказал Федор. Жена этого яхтсмена заранее приготовила мужу костюм с белой рубашкой, и он в таком виде заходил в порт, когда финишировал.
– Не правда ли, красиво в таком виде завершать гонку? – спросил меня тогда Федор.
Держа теперь в руках помятый пиджак, я думала о том, что если тот яхтсмен и удивил всех присутствующих, то не настолько, насколько потряс бы их босой Федор с глазами, излучающими чистый и далекий свет смирения, напоминающий нам о том вечном, что не тлеет и не может быть предано забвению, в отличие от истребленного молью или просто состарившегося со временем и забытого в шкафу пиджака яхтсмена.
6 часов 15 минут
Мы подошли к Чарльстону, когда уже рассвело.
Яхта стоит у причала, теперь можно немного отдохнуть.
– А где твоя обувь? Ты что, так и пойдешь босиком? – Оскар заметил, что отец собрался идти по Чарльстону босым.
– Да нормально, Оскар, все нормально.
– Так даже символично, первый раз пройтись по городу Чарльстону босиком. – Мне хотелось снять напряжение.
Впервые за это утро мы все трое заулыбались.
Около 11 часов
Позавтракав, мы прилегли немного отдохнуть. Не спалось. Белые стены казались матовыми от утреннего света, с трудом проникающего из тонких щелей жалюзи. Рядом дышал самый близкий мне человек. Исходящий от него жар напоминал тепло раскаленной печки, к которой жадно стремится приложить руки путник после долгого, изнурительно-холодного странствия в ночной стуже. Мне хотелось его согреть, но его тело раскалилось сильнее моих рук.
– Федя, а какого числа у тебя случился этот страшный ураган, от которого ты чуть не погиб?
– С 29 по 31 августа.
– 29 августа мне снился страшный сон, ночью 30 августа у меня выпрыгнула из аквариума рыбка, а днем 31-го по кабинету бегала мышь… В этом мире мы все так связаны, и жизнь такая хрупкая…
– Да, я многое передумал за те дни, что меня мотало… Слава Богу, я живой. Этот ураган дал мне выбор изменить свою жизнь. Я 47 лет прожил как путешественник, а остальные хочу прожить другой жизнью. Сначала как художник, потом как священник… В мои годы пора что-то создавать, а не просто доказывать, что можно выживать в тех условиях, в какие я попадаю. За этот месяц, что я был в океане, сколько я потерял времени! Я только и делал, что ставил и убирал паруса, и так бесконечно. Раньше я считал, что самая лучшая смерть – в путешествии, на пути к своей цели: к вершине Эвереста или у мыса Горн. А теперь мне не хочется так умирать. Я еще не насладился любовью к тебе, земной красотой. Хочется вместе с тобой услышать пение птичек, жужжание пчелы, просто сидеть и смотреть на зеленую траву. Я желаю, как мой дед Михаил, под старость лет созерцать этот мир. И уйти из жизни, осмыслив прожитое.