Моя жизнь с Гертрудой Стайн - стр. 26

Но вскоре Сара решила, что Гарриет отнимает чересчур много времени, от чего страдают ее занятия рисованием. Как раз в то время Сара стала любимой ученицей Матисса в школе, которую она и Патрик Генри Брюс убедили его открыть. Они же нашли и очень большую студию недалеко от квартиры Матисса и его собственной студии. Студия была дешевой даже по тем временам. Гертруда всегда величала Матисса le cher maitre[23], в насмешку, конечно.

Школу посещали иностранцы – три американца, несколько чехов, молодые венгры, итальянец, группа немцев. Молодая и привлекательная русская девушка, Ольга Мерсон липла то к одному, то к другому юноше. Ее не трогало их безразличие к ее прелестям. В конце концов, она проявила особый интерес к самому cher maitre. Он был светловолос, носил очки с позолоченной оправой, что делало его похожим на немецкого профессора. Возможно, в память о его студенческих годах в Германии?

Среди студентов существовала большая разобщенность во мнениях и серьезная ревность к близости Сары Стайн и Матисса – результат приобретения его картин Майклом Стайном. Пат Брюс обычно появлялся на улице Флерюс по субботним вечерам после визита на улицу Мадам. У него был острый глаз и не менее острый язык. Он считал, что Сара Стайн обожала Матисса скорее как мужчину, чем художника, ибо Брюс был искренним поклонником и последователем школы Матисса. Отзываясь о том времени, он говорил, что достойна сожаления борьба не великих художников, а второстепенных. Не был ли он одним из таких?

Брюс был несимпатичен как человек, ничтожен как художник, но соглашался с мнением Матисса о Пикассо. Матисс утверждал, что симпатия Гертруды к Пикассо и ее визиты на улицу Равиньян были вызваны скорее спектаклем, который она имела возможность наблюдать. Гертруда, услышав это, разразилась характерным для нее приступом смеха, даже не рассердилась. У меня же начинало складываться собственное мнение о cher maitre.

Сара Стайн сообщила Гертруде, что отказалась от духовной опеки Гарриет. По их мнению, эту проблему следовало передать Дэйвиду Эдстрому. Дэйвид Эдстром был привлекательным молодым шведским скульптором. Живя во Флоренции несколько лет, он знавал многих американок, но ни одной, подобной Гарриет, прежде не встречал. Вскоре он поведал Гертруде интересные истории о духовной жизни Гарриет.

Пока я встречалась с женщинами Монмартра, Гертруда вносила последние правки в гранки повести «Три Жизни» и продолжала работать над монументальным произведением «Становление американцев»[24]. Она дала мне прочесть несколько страниц. Произошло это тогда, когда она заметила, что ее теория о зависимых независимых и независимых зависимых натурах увлекла меня и что я сама анализировала нескольких знакомых мне людей. Она заставила меня рассказать, что я знала и как я пришла к этому пониманию. Это было так удивительно и увлекательно, ничего подобного до сих пор я не испытывала. Я даже сказала, вызвав у нее смех, что это куда интересней, чем будущие картины Пикассо.