Моя жизнь и стремление. Автобиография - стр. 25
Особенно возмущала злая старая женщина. Она была во всем виновата. Она называлась Анархия и жила в глухом лесу. Но ночью она проникла в города, чтобы сносить дома и жечь амбары, такой зверь! К счастью, все наши отцы были героями, и никто из них не боялся никого, в том числе и этой жестокой Анархии.
Было принято решение о всеобщей вооруженной мобилизации для Короля и Отечества.
В Эрнсттале издревле существовали стрелковая рота и сторожевая рота.
Первая стреляла в деревянную птицу, вторая за ней – в деревянный диск.
Вдобавок к этим двум компаниям должны были быть созданы еще две или три, особенно польская компания по нанесению дальнобойных ударов на расстоянии.
Затем выяснилось, что в нашем маленьком городке было очень необычное количество людей крайне воинственных, как стратегически, так и тактически.
Нам не захотелось упустить ни одного из них. Их сосчитали. Их было тридцать три.
Это оказалось очень кстати и прекрасно сработало, а именно: нам нужен был капитан, старший лейтенант и лейтенант для каждой роты. Если бы было сформировано девять новых рот помимо стрелков и гвардейцев, то в сумме получилось бы одиннадцать, и все тридцать три офицера были бы задействованы.
Это предложение выполнили.
При этом небольшое количество голов при подсчете восприняли как должное.
Но барабанщик, мастер чулочно-носочных изделий, господин Лезер, который проходил службу в армии и, следовательно, мог тренировать все тридцать три офицера, утверждал, что это даже и к лучшему, потому что, чем меньше рота, тем меньше людей может быть застрелено в ней на войне. И поэтому так и оставили все, как решили.
Мой отец был капитаном Седьмой роты.
Ему дали саблю и сигнальный свисток.
Но он не был удовлетворен этим назначением: он искал чего-то более высокого.
Поэтому, как только он вымотался, он тайно решил, никем не замеченный, попрактиковаться в «высшем командовании».
И поскольку он выбрал меня в помощь, я на время избавился от шитья перчаток, и каждый день гулял с ним в лесу, где наши тайные продвижения происходили на лугу, окруженном кустами и деревьями.
Отец был то лейтенантом, то капитаном, то полковником, то генералом; но я был саксонской армией.
Я прошел обучение сначала как «взвод», потом как целая рота.
Потом я стал батальоном, полком, бригадой и дивизией.
Я должен был то ехать, то бежать, то вперед, то назад, то направо, то налево, то атаковать, то отступать.
Я не терялся и испытывал стремление и любовь к этой деятельности.
Но я был все еще тем же маленьким ребенком, и поэтому при резком и вспыльчивом характере моего генерала можно легко представить, что мне было невозможно развиться из простого маленького капрала в полноценную могучую армию за такое короткое время, не испытав на себе строгости воинской дисциплины. Но я не плакал ни при каких наказаниях: я тоже был солдатом Саксонской армии, которая страдает, но борется!