Моя тюрчанка - стр. 15
Гадкие слова психолога резали меня, как осколком стекла. Все, что говорил о Ширин вертлявый иезуит – было ложью, чудовищной ложью. Но я оказался настолько слабым, что не мог защитить честь любимой девушки. Я не выдержал – и заплакал. А треклятый мучитель забил мне в гроб последний гвоздь:
– Выводы сделайте сами. Вы не способны просчитывать последствия собственных поступков. Ваша психика деформирована. О том, чтобы признать вас дееспособным, не может быть и речи. Незачем собирать комиссию…
Захлебываясь слезами, я выбежал в коридор. Ширин поднялась мне навстречу. Мне не пришлось ничего объяснять моей девочке. Мы просто обнялись – и заплакали вместе. С разбитыми сердцами, морально опустошенные –покинули негостеприимный диспансер. Сели в как раз подошедший автобус – и поехали домой. Когда автобус сделал остановку возле торгово-развлекательного центра – я неожиданно предложил:
– Сойдем?..
Я думал: в знакомых стенах квартиры наша тоска вырастет снежным комом. Мы расцарапаем ногтями щеки и будем плакать, плакать. Волчком вертеться, как бесноватые монахини. Прежде чем направиться домой – нам нужно хотя бы немного развеяться.
– Сойдем, – тихо согласилась Ширин.
Мы высадились из автобуса. Перейдя дорогу, ступили за стеклянные вращающиеся двери ТРЦ и слились с веселой разношерстной толпой.
В ресторанном дворике мы выбрали неприметный столик в углу. Заказали у официанта две порции картофеля фри, луковые кольца и вместительное картонное ведро, заполненное жареными куриными крылышками в хрустящей панировке. Голодными собачатами мы набросились на еду. И не успокоились, пока дочиста все не умяли. Мы, видимо, пытались «заесть» обрушившееся на нас горе. Обильную трапезу – запили здоровенными стаканами безалкогольного пива.
Встав из-за стола, мы пустились шарить по ТРЦ. Заходили в павильоны, где продавались смартфоны, часы, сувениры, праздничная одежда. Примеряли обувь элитных брендов, которая была нам явно не по карману. Долго стояли перед огромным аквариумом, любуясь на снующих туда-сюда золотых рыбешек. Мы тянули время – лишь бы не ехать домой.
Дело было к ночи, когда мы все-таки вернулись усталыми птицами в свое «гнездо». Каким тусклым показался мне свет лампочки в прихожей!.. Едва мы сняли верхнюю одежду, Ширин прильнула ко мне котенком. Наши губы слились в долгом жгучем поцелуе. Похоже, женский инстинкт подсказал мое девочки: утопить печаль возможно только в море нежности и страсти. Мы не заметили, как переместились в спальню. Там мы проворно обнажились и упали на постель. Снова под нами скрипела и чуть ли не разваливалась старенькая кровать. Мы занимались любовь до умопомрачения – пока не уснули, не разомкнув объятий, на скомканной простыне.