Моя палата - стр. 2

Разминкой ему послужили сделанные несколько шажков от двери до окна, откуда Степан постарался поскорее убежать, ощутив, как его почки сжала невидимая, но крепкая рука холода. Потоптавшись для приличия еще пару минут, он медленно приземлился на свою кровать, продавливая растянутые пружины своими сорока пятью килограммами почти до пола. Разминка отняла у Степана много сил, и ему показалось, что для того, чтобы подняться обратно, ему понадобится помощь безумного гения-физика, который сможет отключить гравитацию вовсе. Степан пожалел, что не воспользовался гостеприимством табуретки, глазевшей на него шляпками вбитых гвоздей. Но табуретка холодила взгляд, и он поскорее отвел от нее глаза, подумав, что, наверное, неплохо бы чувствовал себя в инвалидном кресле с электрическим мотором. Само собой, такую технику ему не достать, но, может, парочка костылей, или хотя бы трость с каучуковым наконечником скрасили бы его повседневный быт.

За этими мыслями его застала дверь, которая по определенному заранее маршруту распахнула зев, ослепив стеклянный лючок встретившей ее на конечной остановке зеленой стеной. Баба Нина вновь вставила в проем свои щеки и добродушно произнесла:

– Стенька, доходяга, чего расселся, как блоха на яйцах?

Степан, не изменившись в лице, жалобно прошептал:

– Помогите встать, баб Нин…

Баба Нина захохотала.

– Ох, дурында ты богомерзкая! Я вот как скажу Федору Никитичу, что ты опять не ешь, так он тебе заново шланг промеж гланд засунет. Засунет, помяни мое слово! Давай сюда свои культяпки, – дородная старушка протянула Степану синеватого цвета руку.

Степан, едва прикоснувшись к ее руке, вылетел из своего места, словно пробка из бутылки с шампанским. Не имея сил остановиться, он, практически не касаясь ногами пола, преодолел три метра своей комнатушки в полете, и остановился только благодаря тому, что рядом всегда были стены. Тяжело выдохнув, Степан подтянул полы своего халата и обмотал ими талию, завязывая примитивный узел на впалом животе.

– Пошли уже, штангист! – баба Нина легонько толкнула Степана в спину ладонью. Толчок едва не перехватил тому дыхание, но он промолчал, лишь закатив глаза.

Баба Нина выждала, пока пациент, волоча ноги, выползет из своей конуры и проследовала за ним в коридор. Там уже вовсю крутилась карусель мрачных серых теней, одна краше другой. Осунувшиеся пациенты лечебницы вереницей двигались перед Степаном, «напоминая своими скрюченными спинами бесконечную строку со знаками вопроса». Степан улыбнулся, а точнее, приподнял правый уголок губ, обрадованный тому, что такая красивая аналогия вдруг пришла в его сознание.