Моя, но чужая - стр. 34
— А с директором я решу, — оживляется Никита. — Он вроде неплохой мужик.
— Стоп, даже не думай, — резко осаживаю его. — Уйди с глаз моих, решальщик.
Порывисто целует меня в щеку и сбегает. Провожаю взглядом и сажусь обратно за стол. Надо успокоиться перед очередным сражением. А работа — лучший способ. Допроверю тесты и пойду в клетку с хищником.
С тяжелым сердцем иду к кабинету директора, который меня так сильно раздражает. Пульс сильно частит и набатом грохочет в ушах. Мы не общались несколько недель. Я всеми силами избегаю его и стараюсь не попадаться на глаза. Мне даже удается поймать внутреннее равновесие, но все усилия напрасны. Одно упоминание — и тщательно выстроенное спокойствие летит к чертям собачьим. За что мне это?
Останавливаюсь перед дверью и пытаюсь выровнять дыхание. Директор вызывает у меня очень противоречивые чувства, но выбора нет. Перед смертью не надышишься. Набираю в легкие побольше воздуха и стучу.
— Войдите, — слышу голос Александра и шумно выдыхаю, ощущая, как мурашки расползаются по коже. Вот еще не хватало. Стискиваю зубы и решительно вхожу в кабинет.
Александр сидит за столом, я встречаю его взгляд и зябко веду плечами. От него исходит какая-то странная холодность, и это настораживает.
— Здравствуйте, Ольга Михайловна, — сухо произносит он, рассматривая меня, словно под микроскопом.
— Здравствуйте, вы меня вызывали? — зачем-то спрашиваю. — Это из-за проступка моего сына?
— Так и есть. — Александр поднимается на ноги и отходит к окну. — Он и еще несколько ребят попались на курении в школьном туалете. К тому же у одного из них был алкоголь. Думаю, не стоит напоминать, чем это грозит?
Неожиданно становится нечем дышать, инстинктивно хватаюсь за горло и нервно сглатываю. Конечно, я все понимаю. Это не первый случай в нашей школе и, вероятнее всего, не последний. Подростки — бунтари. Ну что с них взять. Сколько раз такие случаи поднимались на педсоветах, но я никогда не думала, что это коснется меня лично. А теперь что? Могут поставить вопрос об отчислении Никиты из школы. Одиннадцатый класс, пятнадцать уже есть.
— Вы хотите отчислить Никиту? — спрашиваю прямо, чтобы понимать, к чему готовиться. Ибо не собираюсь сдаваться.
Александр задумчиво смотрит на меня, а затем улыбается.
— Учитывая все обстоятельства, я думаю, что можно обойтись без строгих мер. Но вам нужно поговорить с сыном и понять причину его поведения.
Не верю своим ушам и удивленно смотрю на Александра. От него я ожидала чего угодно, но только не понимания и помощи.
— Почему? Я думала, вы будете рады воспользоваться ситуацией, — бросаю, едва скрывая свою благодарность.