Моя нелюбимая - стр. 13
– Что? Не слышу? Так значит вы не возражаете? Отлично! Сегодня же по возвращению в поместье я отправлю ему записку, что вы готовы принять его у себя дома.
Со злости Эмили опустила нож и вилку на стол так быстро, что те с сильным звоном ударились о тарелку, привлекая к ней всеобщее внимание. Она уже хотела извиниться, как вдруг услышала слова Натана:
– Леди и джентльмены, наша милая мисс Фейн хочет сказать несколько слов о покойном мистере Бриджэзе. Оказывается, он был ей очень дорог и она не может не отдать дань его прекрасной натуре.
Глаза Эмили в ужасе расширились. Она беспомощным взглядом окинула сидящих за столом. Сначала с удивлением, а потом и ожиданием, все уставились на нее. Как же у нее чесались руки придушить этого Натана Коулмана! Уж тогда бы она сказала длинную и проникновенную речь на его могиле.
Понимая, что другого выхода у нее нет, она поднялась со своего места и жутко смущаясь, произнесла:
– Преподобный мистер Бриджэз был добрым, внимательным и сочувствующим человеком. Любой из нас доверял ему свои беды и он всегда находил нужные слова, чтобы поддержать и утешить нас в трудную минуту. Его советы помогали справляться с самыми казалось бы безвыходными ситуациями. И хотя у него не было семьи, мы всегда будем помнить о нем, как будто он был нашим самым близким родственником. В сердце каждого из нас он оставил неизгладимый след. И сейчас мы можем отдать ему дань уважения, подняв бокалы в его честь.
Эмили взяла бокал с красным вином, приподняла его и слегка пригубила. Все последовали ее примеру. Усаживаясь обратно на стул, ее вдруг покачнуло и она, сделав вид, что теряет равновесие, выплеснула содержимое бокала на грудь Натана. Тут же белоснежная рубашка под фраком окрасилась в багряный цвет. Молодой человек быстро схватил салфетку и принялся промакивать ею разрастающееся пятно.
Сделав вид, что сожалеет о случившемся, Эмили виновато посмотрела на него. При этом она не старалась скрыть торжествующей улыбки. Поймав ее взгляд, Натан прищурил глаза и с видом ничего не забывающего человека, тихо произнес:
– Один – один, мисс Фейн.
В ответ она лишь хмыкнула и вернулась к своей утке.
Вечером, сидя в уютной гостиной, Джудит спрашивала дочь, с чего это она решила произнести речь в память о мистере Бриджэзе. Она, конечно, не имела ничего против добрых слов о нем, но не тогда, когда они были сказаны при всех. Незамужней мисс не следует таким нескромным образом привлекать к себе внимание. Кто-нибудь мог посчитать ее выскочкой, или того хуже, безрассудной леди. Произносить подобные речи могли только мужчины. Ее спасало лишь то, что за ужином не было никого, кто бы плохо знал их семью и посчитал бы верхом неприличия такой поступок.