Моя навсегда - стр. 83
– Извините… простите меня… – произнесла сдавленно Оля, подняла свой рюкзак и, сгорбившись, словно под непосильной ношей пошла к лестнице. Шаги её, сначала тяжелые, стали быстро ускоряться. И вот уже внизу хлопнула дверь подъезда.
Маргарита Сергеевна выглянула в окно, увидела внизу удаляющуюся фигурку. На долю секунды в душе шевельнулось не то сомнение, не то жалость. Всё-таки Роман за что-то же любил её…
Но она быстро отогнала ненужные мысли. А потом вдруг обнаружила на подоконнике лист бумаги, сложенный конвертиком и заклеенный. Сверху круглым детским почерком было аккуратно выведено «Маме от Оли».
Немного поколебавшись, Маргарита Сергеевна подобрала конверт, который обронила Оля, и положила в сумку. Был секундный соблазн открыть и прочесть, но тогда она сама себе стала бы неприятна. Нет уж, решила она, потом как-нибудь выкроет время и вернет его Оле…
29. 29
Идти было некуда.
Выскочив из подъезда Ромкиного дома, Оля бездумно мчалась, не разбирая дороги, словно за ней гнались черти. Пока не оказалась в парке. Сама не ведая, прибежала туда, где ещё недавно они с Ромкой гуляли. Целовались, прячась в кустах, болтали, строили планы. Последний раз его здесь избили. Это был кошмарный, чудовищный день. И всё же сегодня во сто крат хуже. Тогда у неё был Ромка, а сейчас – его нет. Он уехал. Вычеркнул её из своей жизни навсегда. Как страшно звучали эти слова…
И винить некого, кроме себя. Она одна во всем виновата. Она своими руками разрушила… не просто любовь и счастье, а всю свою жизнь. Струсила, предала. И даже не столько Ромку, сколько себя. Ну почему она в тот вечер струсила? Почему не сбежала с ним сразу? Почему даже не подумала об этом?
«Господи, что я натворила…», – произнесла она еле слышно.
Жалость к себе незаметно переросла в ненависть, ненависть – в отвращение.
Оля опустилась на скамейку. В этой части парк был заброшен и безлюден. Потому им с Ромкой здесь и нравилось – возникала иллюзия, что они одни в целом свете. Но сейчас в парке кто-то был. Откуда-то доносились голоса, но далекие, еле слышные. Уединения они не нарушали.
Стоило подумать о том, куда пойти, что теперь делать. Тем более скоро уже стемнеет. Но в голове стучало лишь одно: Рома уехал. Она его больше никогда не увидит.
И эта мысль вытесняла всё остальное. Приводила её в цепенящий ужас. Как же она без него? Он ведь для неё всё. Она же без него просто не сможет жить. Дышать не сможет. Она уже сейчас задыхается, а жить и не видеть Ромку, не знать, где он… нет, господи, нет!
Оле казалось, что внутри неё образовалась глыба льда. Заполонила её всю, целиком и полностью. От неё стыла кровь и ломило нестерпимо, а она всё продолжала расти, распирая изнутри, кроша кости, разрывая органы.