Моя навсегда - стр. 1

1. 1

Москва, 2010 г.

– В Кремнегорск – не поеду! – отчеканил Роман, пожалуй, чересчур категорично и эмоционально.

Генеральный аж вскинул брови в немом удивлении и в первый миг не нашелся, что сказать.

Его приказы в принципе не обсуждались, и уж тем более ему не доводилось слышать «нет» от подчиненных. Даже от тех, кто числился в компании на особом счету. Роман Стрелецкий как раз из таких, но и для него подобная вольность недопустима.

Однако ещё больше поразила генерального внезапная горячность. Он даже посмотрел на Стрелецкого так, словно впервые увидел. Впрочем, вот таким он его действительно видел впервые.

Сколько он вообще знает Романа? Лет шесть? Нет, почти семь. И мнение о Стрелецком за это время сложилось однозначное: Роман Владимирович – человек-айсберг. Не иначе. Ну или биоробот.

Выглядит стильно и слишком уж безупречно для простого смертного. В любых ситуациях он холоден, благоразумен и невозмутим. Не сдержан, нет, а именно – спокоен до невозможности.

Сдержанных генеральный знал немало – сам таким стал, научившись с возрастом сдерживать эмоции. А Стрелецкий – другой. Ему нечего сдерживать. Он, очевидно, эти эмоции попросту не испытывает. Всегда безразличен ко всему и отстраненно-молчалив – слова лишнего не скажет. Зато действует четко, грамотно, выверенно. Безошибочно. Ну да, он же чертов финансовый гений. Не голова, а компьютер. Не синапсы, а микросхемы.

Будучи ещё студентом, Стрелецкий попал к ним на комбинат для прохождения практики и с ходу обнаружил в отчетностях мелкие несостыковки, которые до него никакие проверяющие почему-то не выявили. Не просто обнаружил, но и разобрался, откуда что взялось и куда ушло. И, как оказалось, эти мелкие расхождения привели бы в итоге компанию к серьезным проблемам.

Собственно, поэтому генеральный и вцепился в Романа бульдожьей хваткой. Сразу взял в штат без всяких оговорок и испытательных сроков, хотя на тот момент Стрелецкий ещё не закончил свою академию. А ведь поначалу он думал, что это обычный «сынок», бесполезный мажорчик, которого мать пристроила к ним на халявную практику, поскольку в то время сама на комбинате работала, управляла одним из их филиалов. Вот как раз в чертовом Кремнегорске.

Трудовой договор парню подсунули тогда откровенно кабальный, чтобы уж наверняка это юное дарование никуда не переманили. Но, справедливости ради, условия ему тоже предоставили такие, чтобы и самому уходить не захотелось: приличный оклад, служебную квартиру, гибкий график. И это только на первых порах.

Будь Стрелецкий хоть чуточку карьерист, к настоящему времени мог бы занять кресло финансового директора. Но честолюбия в нём, как оказалось, ни на грош, и должность начальника отдела внутреннего аудита его более чем устраивала. Или же, как догадывался генеральный, всё дело в том, что Роман Владимирович с трудом выносил людское общество. Почему? Вопрос. То ли он – высокомерный сноб, то ли – интроверт, то ли – и то, и другое. Хотя… иногда генеральному на подсознательном уровне казалось, что с ним не всё так просто.

Выступая на совещаниях, Стрелецкий высказывался скупо и строго по делу. На посторонние вопросы не отвечал – просто игнорировал и всё. На корпоративах появлялся только по настоянию дирекции, «отбывал» час-полтора ради приличия. Причем сидел с таким лицом, что на кривой козе не подъедешь. И в самый разгар по-английски исчезал.

За годы работы здесь он ни с кем не сблизился. Хотя мог бы. Генеральный мало смыслил в мужской красоте, но, по его представлениям, такие, как Стрелецкий, нравились женщинам. Недаром дамы из бухгалтерии первое время буквально проходу ему не давали. Ну а Людочка, его секретарша, поднося Роману кофе, до сих пор рдеет как скромная школьница.

Мужское общество Стрелецкий тоже не жаловал. Любые посягательства на личное пространство обрубал с ходу. Пытались некоторые завязать с ним дружеский разговор, звали покурить, пообедать, где-нибудь посидеть после работы… – обижались потом.