Моя любовь, моё проклятье - стр. 97
И вот зная про неё, он ведёт себя так? Намеренно делает ей больно? Но почему? Зачем так её мучить? К чему такая жестокость?
Полина щедро плеснула себе в бокал Ле Деньер. Не хотела же пить… Но такой ком встал в горле, что дышать больно.
Однако и вино не помогало. В голове разлилась тяжесть, а в груди как болело, так и продолжало болеть. Точно нож воткнули. Да какой там нож! Будто искромсали всю.
Она наполнила ещё один бокал. Нечаянно всхлипнув, выпила и его. А потом ресторанный диджей включил «Под веткой омелы»**, и Ремир ещё откровеннее прижал к себе чёртову бухгалтершу, сцепил руки у неё на талии, низко наклонил к ней голову…
Уж это вынести Полина совсем не смогла. В глазах нестерпимо защипало.
«Какая ж я дура, размечталась!», – снова вырвался предательский всхлип.
Хорошо, что никто не услышал. Надо уходить. Проигрывать тоже нужно уметь, не теряя лица. А если она пробудет здесь ещё хоть чуть-чуть, от этого лица, похоже, и вовсе ничего не останется. Она залпом допила бокал, взяла клатч и вышла из зала.
В холле присела на банкетку. Набрала телефон такси, сообщила адрес.
Не надо было вообще приходить на этот проклятый корпоратив! Ещё и надеяться на что-то. Не вечер, а какая-то пытка. На глаза всё-таки навернулись слёзы.
«Нельзя! Не здесь!», - шмыгнув носом, велела себе она. Но дрожащий плач уже вовсю рвался наружу.
Полина кинулась в уборную, уповая, что там никого нет.
Ну, хоть тут повезло. Глубокое дыхание обычно помогало совладать с собой, но сейчас и вдохнуть толком не получалось. Губы непослушно кривились, горячие слёзы струились по щекам, и чем яростнее она их вытирала, чем отчаяннее приказывала себе прекратить истерику, тем сильнее заходилась в плаче.
Пару минут спустя кто-то зашёл в туалет, и она, зажав ладонью рот, затаилась в кабинке.
И надо же – нервная дрожь стихла, слёзы высохли. Этот кто-то, сам того не ведая, помог ей успокоиться. Точнее, помогла и, сделав всё, что нужно, отправилась веселиться дальше.
И тут же позвонили из службы такси, сообщили, что машина подъехала, ждёт.
Полина посмотрела в зеркало и поморщилась. Ну и ужас! Тушь вокруг глаз размазалась, щёки исчерчены тёмными от слёз дорожками. Глаза лихорадочно горят. Больная, измученная панда. Вот кого она сама себе сейчас напоминала.
Полина пустила воду и тщательно умылась. И затем даже припудриваться не стала. Пусть будет как есть. Всё равно не для кого быть красивой. Ну а что делать со своими чувствами, она разберётся уже дома.
Да, скорее бы очутиться дома. Так что быстро на выход и в такси!
__________________________________________________________________________