Моя любимая кукла - стр. 22
– Не коснись перины вязкой: маменька явится сразу! – предостерегала спящая Эмилика.
Опустился Керим на дно и сел на краешек гроба. Он глядел и глядел на полумертвую девушку. Полчаса, час.
Ее пение и она сама действовали на него, как и паутинный кокон, в котором Паучиха нянчила царевичей. Узница пропела своё имя – Эмилика, и Керим назвал свое.
Он забыл о реальности и только слушал, слушал, слушал…
Пение Эмилики унесло его далеко-далеко, и даже пауки не пугали – Керим и вовсе про них забыл!
Девушка пела о своей нелегкой судьбе и благодарила юношу за бесстрашие. Но в последнем куплете он услышал, что скоро рассвет, и пора ему уходить.
Керим выбрался из колодца и мельком заметил, что сеть почти готова!
Следующей ночью наступит полнолуние.
Керим брёл домой, шепча имя узницы. Свежий прохладный воздух действовал отрезвляюще, и он вспомнил, что завтра колодец должен его поглотить, как и других мальчиков.
«Не коснись перины вязкой: матушка явится сразу!»
Его друзья были слишком глупы и ступили на вязкую перину! Керим слушал Эмилику и помнил о ее предостережении! Почему же он не спросил, как быть дальше? Что если он придет завтра к колодцу, но не наступит на паутину? И почему явится матушка?! Керим вдруг остановился и вскрикнул – его друзья под землёй! Их, наверное, похитила обезумевшая мать полумертвой Эмилики! Может, их ещё возможно было спасти?
– Молодой человек, что забыли вы здесь в столь поздний час?
Керим встрепенулся – откуда ни возьмись, появился скрюченный старик и зачем-то заговорил с ним.
– То же могу спросить и у вас! – смело выпалил юноша.
Его даже немного разозлили слова любопытного старца. Какой ему интерес, почему он не спит?!
– Вы, я гляжу, остры на язычок. – Улыбаясь, заметил старик. – Я же листья собираю, пока ещё остались. И именно в такое темное время они хранят ценные свойства. Спать-то охота, но кости мои, потом спасибо скажут за целебный отвар! – пропыхтел старик.
Керим недоверчиво глядел на него. Что бы там не собирал этот дядька, слушать он его не хотел. Но чувствовал, что тот ждал ответа, а юноша не спешил говорить, но и бежать не мог: ноги не слушались.
– Не подумайте, чего плохого… – пробубнил старик, – я услышал, как вы имя женское нараспев говорили…
Керим разозлился ещё больше на любопытного дядьку, но зачем-то против воли выпалил:
– Я думал об Эмилике – девушке, что спит в гробу на дне колодца.
Старец вдруг выпрямился, и горб его исчез. И вообще на дряхлого старика он уже не походил. Керим стоял онемевший и понял, что тот соврал и про листья, и про отвар.