Моя любимая кукла - стр. 2
Тут Эдя резко замолчал. Он явно сболтнул лишнее и уже пожалел, и хотел было извиниться, но Стёпа прогнал его.
Едва рассерженный друг ушел, как прибежали мама и сестра, чтобы узнать, что стряслось. Но Стёпа не желал их видеть. Он поднял обломки и спрятал под подушку. Там они никому не помешают. Только он решает, что с ними делать, и уж точно не собирается их закапывать или выбросить.
Прямо в одежде он забрался под одеяло, укутался гусеницей и, сжимая кулаки, всеми силами подавлял злость на умершего отца.
– Зачем ты мне оставил это?! Бросил меня одного, так и их с собой забирай! … Ненавижу тебя! – шептал он сквозь зубы.
За дверью слышались шорохи и причитания – сестра и мать обеспокоено крутились возле порога. Стёпа ненавидел и их.
– Уйдите! – кричал он из-под одеяла.
Через пару минут шепот прекратился, но Стёпа не успел этого понять. Просунув руки под подушку и, сжимая обломки игрушки, он крепко уснул.
* * *
– Стефан! Эдвард! Вы где, бездельники проклятые?
Шаркая по полу своими тощими ногами, Сушёная Вобла облазил весь первый этаж гостиницы, но ребят так и не нашёл. И куда они подевались?!
– Вот негодники… – пробормотал он. – Извините, пожалуйста! – подняв голову, управляющий виновато поглядел на гостью – тучную женщину, что присела на один из своих трех раздутых чемоданов. Под ее весом он заметно сплющился, и из него вылез кружевной край ночной сорочки. Дама сразу заметила его, зарделась и сконфуженно потупила взор. Гостья выставила вперед полную голень, прикрывая следы своей оплошности.
Тут послышался громкий хохот, и в холл вбежали два раскрасневшихся подростка лет двенадцати. Они сразу подошли к даме, забрали ее чемоданы и проводили в номер, пока управляющий, по кличке Сушёная Вобла, их отчитывал.
Дама расположилась в номере, а мальчишки, спустившись на ресепшен, выслушали нравоучения.
Управляющий был семидесятилетний низенький дядька с раздутым животом и тощими ногами. Поговаривали, что он уже на протяжении многих лет вечерами воровал спиртное из погреба, отчего у него заболела печень, и раздулся живот. Его фигура напоминала воблу – высушенную и обезвоженную, но с раздутым животом. Его и называли Сушёной Воблой, напрочь позабыв настоящее имя.
Гостиница досталась ему от отца, здесь он и жил, как и другие работники – вся его родня, что на протяжении двух веков держали её. На заре своего существования гостиница процветала. Знаменитости и важные персоны здесь были частыми гостями. Но уже больше полувека сюда редко кто захаживал. Даже соседи в округе разъехались. И осталась гостиница стоять одна на полупустой улице забытого городка, превратившись в мрачную башню с гулкими коридорами и холодными комнатами. Что-то произошло лет шестьдесят назад, и об этом знал пьяница-управляющий. Но разве у него допросишься ответа.