Моя летняя ночь - стр. 5
Отодвигаю тонкую полоску кружева с ее задницы, освобождая себе место, и тут вспоминаю про контрацепцию. Член пульсирует, тяжесть в яйцах причиняет боль. Бежать в комнату на второй этаж за резинкой не хочется. Но я никогда не был так глуп, чтобы не предохраняться. Разворачиваю Золотареву к себе лицом, давя на ее плечи. Она понимающе опускается на колени. Развратный рот моей первой девушки принимает меня полностью. Не помню, чтобы она умела так раньше. Чувствую головкой ее сглатывающие движения и закрываю он наслаждения глаза. Нет, я не хочу смотреть на нее. Мне противно от того, что я делаю, словно я снял девку в дешевом борделе. Но физиология берет свое, и я хватаю ее голову, вбиваясь в горло. Лицо Маши краснеет от нехватки воздуха, даю ей немного свободы, после чего вдалбливаюсь снова. Кончаю в самое горло, смотря, как она проглатывает сперму. Даже не захлебнулась. Да, девочка, подарившая мне первый поцелуй поднаторела в плотских утехах. И от осознания этого кайф получается неполноценным, словно минет мне делает затасканная девка и происходит это в придорожных кустах.
Золотарева расслабляется, откидываясь спиной на дверцы шкафа, и стирает мои остатки с губ тканью платья. Натягиваю боксеры, достаю сахарницу с полки.
– Держи, хорошая работа, заслужила, – мне не хочется больше видеть ее в своем доме. – Дверь закрой за собой.
Покидаю кухню, надеясь, что девушка уйдет, но она бежит за мной. Буквально. Бежит, прося остановиться. Настигает меня посреди круглого холла, где стоит рояль, за которым проходили в детстве наши совместные уроки. Замираю, стараясь не чувствовать тепла ее ладоней.
– Прости меня, Лешенька. Все было так давно. Забудь, – шепчет голос, когда-то вводивший меня в состояние экстаза. – Давай просто жить дальше.
– Жить?
Разворачиваюсь, отталкивая от себя хрупкую фигурку.
– С тобой жить? Ты себя слышишь? – отвращение к ней побеждает неудовлетворенную похоть и воспоминания о моментах единения. – Да после тебя в венеричку бежать впору, а ты жить.., – злобно усмехаюсь, потому что мне безразлично, что я делаю ей больно, или должно быть безразлично. – Ты че с собой сделала? Дешевка из придорожного леса и та не так затаскана…
– Будто у тебя никого не было за это время? – орет девушка от обиды и кидается на меня с кулаками.
Ловлю кулачки с остро выпирающими костяшками пальцев, стараясь не рассмеяться ее жалкой попытке напасть на меня. Тащу к зеркалу у дальней стены комнаты сопротивляющееся невесомое тело.
– Посмотри! – тоже ору, злость на мечты, растоптанные ей, не позволяют мне разговаривать нормально. – Смотри на себя, тварь! – толкаю к зеркалу, и ее взгляд останавливается на собственном отражении. – Смотри, во что ты превратилась! Что это? – стискиваю тонкое предплечье, отмеченное чьей-то пятерней, – а это? – бешеным движением сдергиваю с нее тонкую ткань платья, кряхтящую от разрыва, обнажая грудь, с которой еще не успела сойти краснота от ее ночных приключений. – Нравится быть пьяной подстилкой, так будь.., – успокаиваюсь, увидев как из темноты ее карих глаз бежит тонкая соленая струйка. – Но мне такая не нужна.