Моя летняя ночь - стр. 34
Спор прерывает раскатистый громовой голос пьяного Коршуна.
– Где этот гад?
Дверь открывается с пинка моего гигантского друга. И Мишаня разъярен.
– Вот ты где, маленький говнюк! Стриптизеров мне заказал? Я же теперь всю ночь не усну! Вот же ты урод!
Я ржу и не могу остановиться. Пьяный Арменка и не менее пьяный Стас, который не смог остаться просто судьей и подключился к соревнованию, таращат глаза, потому что не видели еще Коршуна таким злым.
– Они перед моей рожей членами трясли! Я чуть не блеванул! Мне пришлось втащить одному, потому что у него, блин, встал! На меня встал! Че ты ржешь то постоянно?! Мне надо выпить.
Парень выпивает залпом одну треть бутылки коньяка и ставит ее на стол с такой силой, что рюмки, стоящие рядом, опрокидываются.
– Вот тут я их члены видел, – орет Мишаня, водя ладонью перед носом. – Он меня чуть концом своим не коснулся! И если я после этого стану педиком, я тебя, Кобарь, первым трахну!
Парни начинают гоготать, понимая, во что я втянул друга.
– И поверь, – шипит обиженный, – ходить после этого ты сможешь не скоро.
На глаза выступают слезы. Хватаюсь за живот. Ноздри генеральского сынка ходят ходуном. Но я знаю, что бить меня он не станет. Еще несколько минут, и он успокоится. Это же Мишаня, с ним и не такое случалось. Он выживает в любых условиях.
Мишель делает еще несколько глотков коньяка из бутылки и садится за стол напротив меня.
– Ладно, чем вы тут занимаетесь? – успокаивается кудрявый. – Хватит ржать, дебилы! Вашего товарища чуть два мужика в сауне не трахнули, где ваша братская поддержка?
Прерванное соревнование возобновить не удалось, но оставшийся алкоголь мы выпили, в чем помог настрадавшийся Коршун.
– Чувак, серьезно, мужики отвратительны, – шепчет Мишаня, засыпая на соседней кровати. – Мне теперь жалко телок. Как они видят это постоянно? Его яйца тряслись прямо перед моими глазами, словно два колокола… повезло еще, что не звенели…
– Да замолчи ты, наконец, – умоляю я друга, – у меня уже горло болит ржать.
– А прикинь, как у телок горло болит, когда им туда член суют?
– Все, хватит, пожалуйста…
Но Мишаня болтает до самого рассвета. Его нежная психика не может смириться с увиденной картиной. Надеюсь, этот стриптиз не останется в его голове надолго, иначе, боюсь, он не сможет наслаждаться сексом. Как-то его напугали две окровавленные медсестрички в туннеле ужасов, куда мы ходили с классом, так он до сих пор не любит белые халаты.
***
Следующий день ходим коматозные, после выпитого накануне. Но полковник быстро приводит нас в чувство, отправив всех в ледяной душ и обрадовав запретом на выход из казарм после отбоя. Наша попойка дошла до его ушей. Мы виним в этом громкоголосого Коршуна.