Моя летняя ночь - стр. 33
И вообще, как можно быть с кем-то с самой школы?
Хотя, Романов свихнулся на Тине, как только увидел, и до сих помешан на ней. Значит, все же бывает такое.
Просто ко мне это пришло позднее. К Коршуну тоже, раз он теперь женщин только созерцать может. До Самойлова эстафета еще не дошла.
– Леш, может, искупаемся?
Рядом материализуется Таня. Посыревшее от купания соблазнительное белье не скрывает грудь полного третьего и упругую попку. Пять месяцев назад я имел бы ее по третьему кругу. А сейчас не реагирую на ее ладонь, лежащую на моем плече.
– Да настроения нет что-то, – поднимаюсь с кресла, – и мне уже пора.
– Как пора? Я думала мы с тобой…
Девушка облизывает губки, отодвигая волосы с декольте и выпячивает красивую грудь, предлагая ее мне. Улыбаюсь понимая, что мне это не интересно. Удивительно, как становится легко, когда из жизни исчезает соблазн. В моей голове только Анька. И не смотря на приподнятый член, среагировавший чисто физиологически, я не хочу девушку, сидящую передо мной и просящую трахнуть ее.
– Прости, – извиняюсь, потому что если бы меня обломали, я хотел бы услышать извинения, – но я не могу.
– Ты же хочешь, – она видит настроение моего мужского органа, явно выделяющегося в боксерах.
– Да, но не сейчас. Еще раз прости. И я окуплю испорченные ожидания мужским стриптизом. Пойдет?
Глаза девушки загораются.
– Мих, – ору, перекрикивая бред, несущийся из микрофона, – собирайся. Нам пора.
– Нееет! – стонет его подружка, которая подпевает во второй микрофон, у них что-то типа баттла. – Я почти его выиграла!
– Да его все выигрывают, – ржу я.
– Я не пойду. Мне тут нравится, – объявляет МС Коршун в микрофон.
– Ну как хочешь, потом не жалуйся!
Одеваюсь. Оплачиваю девчонкам сауну до утра и прошу админа вызвать двух мужчин-стриптизеров. Пусть повеселятся. Ну… и Коршун пусть развлечется вместе с ними.
В части почти никого нет. Половина на вечернем дежурстве, которое не прекращается на полуострове ни на минуту. Половина отдыхают.
Набираю телефон своей русалки. Я знаю, что она скинет. Но это меня успокаивает. Я хотя бы знаю, что она жива.
Привожу в порядок форму. Она понадобится завтра к вечеру, но мне нравится, когда все готово заранее. В казарму заходят двое моих сослуживцев. Армен тащит Влада, укладывает его на кровать и по казарме разносится возмущенное "Вы, русские, неустойчивы к хорошему, настоящему коньяку".
Вот он это зачем сказал? Я готов был лечь спать. Но теперь никто из нас не уснет, пока я не докажу ему насколько мы, русские, устойчивы к любым видам алкоголя.
Следующие полчаса мы бегаем по местным кафешкам, набирая хороший коньяк, отбираемый Арменом, раз уж он взялся быть у нас знатоком. Возвращаемся в казарму, где выпиваем по рюмке за рюмкой, при судействе вернувшегося с гулянки Стаса. На улице глубокая ночь, но остановиться теперь мы не можем. У нас договоренность. Один должен вырубиться. И я не хочу быть первым.