Моя крылатая удача. Книга 2 - стр. 55
Ларсен развернул укутанный в тёплую тряпицу кулёк, и птица протяжно свистнула.
– Да, представь себе! Буни! Это тут на севере большая редкость, – рассмеялся он. – Боюсь, теперь я ещё нескоро тебя такими фруктами побалую. Придётся мне учиться иначе деньги зарабатывать… Но это всё ерунда! Сегодня я хочу тебя порадовать! А завтра… что-нибудь придумаем…
Эйя склонила голову на бок, глядя внимательно, переступила ближе, подставляясь под его ласковую руку.
– Ну что, готова Новый год встречать? – улыбнулся Ларсен. – Солнце уже село… Значит, можно праздник начинать. Сейчас только свечи зажгу, и будем ужинать…
***
26. 26 Дела столичные
Ларсен
В эту ночь Ларсену снились такие красочные сны, странные немного, но яркие, волшебные…
Снилось, будто их тихий домашний праздник продолжался. Стол был сплошь уставлен разными вкусностями, каких Ларсен в жизни не ел. А в самом центре огромной, по-летнему жёлтой пирамидой возвышалась целая гроздь буни.
Ларсен угощал всеми этими блюдами дайану, кормил с руки, попутно рассказывая о том, что это за кушанье такое, а птичка пробовала и чирикала что-то довольно.
А потом снилось, что он стоял у очага, готовился загадать желание и бросить в огонь жертвенную колючую веточку. Обычно по традиции это все всегда делали молча, просили богов о милости в своих мыслях. Но во сне Ларсен говорил вслух.
– Хочу, чтобы ты всегда была со мной, чтобы была моей, и была вот такой, как сейчас! Эйя, любовь моя…
И вот уже, словно исполняя его желание, дайана оказалась рядом, но не в облике птицы, а в облике той прекрасной луноликой девы с водопадом сверкающих молочно-белых локонов, какой он увидел её впервые.
– Я всегда буду с тобой, Ларсен, любимый мой!
А потом он целовал её медовые губы, бесконечно долго, бесконечно нежно… Неудержимая страсть сводила с ума. Голова шла кругом от счастья, от её близости.
Подхватив её на руки, Ларсен унёс Эйю в спальню… И сбылось всё то, о чём так мечтал, но чего не позволял себе наяву.
А потом они гуляли рука об руку по уютным, зимним улочкам Дан-ле-Рина, и Ларс рассказывал о самых любимых своих местах в столице…
А с неба вместо снега сыпались сверкающие, невесомые лазоревые перышки, точь-в-точь, как на крылышках у его птицы удачи.
И он снова целовал её, прямо на площади, среди ярмарочных рядов, при всём честном народе, не чувствуя ни холода и ни угрызений совести.
Но вдруг прекрасная девица в его объятиях стала таять, как облако, и через миг в небо стремительно взмыла синяя птица. Лишь махнула на прощание длинным ажурным хвостом и растворилась вдали.