Моя дорогая Роза - стр. 63
– Ну, как ты тут? – адресовала Роза вопрос молчащей спине. Ничего другого спросить у отца она сейчас не могла – не придумала. Да и о чем она должна спросить в первую очередь? Какими словами начать разговор? Я должна быть сильной, мысленно приказала она себе, проявить выдержку, не сдаваться. Пустые слова. Что значит быть сильной? И не сдаваться – чему?.. Однако голос ее прозвучал громко и четко. Надо же как-то выбираться из этой нелепейшей, надо еще раз признать, ситуации.
Плечи Джона напряженно поникли. Такое впечатление, что он готов выдавить ее из дома одним усилием воли. Роза прикусила нижнюю губу, словно пытаясь физической болью заглушить страх и отчаяние, которые охватили ее вопреки приказанию самой себе быть сильной и не сдаваться. Кажется, отец вполне недвусмысленно давал ей понять, что предпочитает, чтобы она исчезла из его жизни так же внезапно, как и появилась в этом его заброшенном доме. Наверное, живи она все эти годы какой-то другой жизнью, она бы дрогнула. Сдалась бы! Развернулась бы и ушла навсегда. Но ее проблемы требовали разрешения. А с другой стороны, если бы у нее была другая жизнь, в которой по-прежнему были бы и отец, и мать, и она бы не выскочила замуж восемнадцати лет за первого, кто предложил ей руку и сердце, она, конечно же, не стояла бы сейчас тут, мокрая и авантюрно-решительная. Догадывается ли ее отец, что не кто иной, как он, положил начало целой цепи необратимых событий, которые и привели ее странным образом к этим дверям в этот ненастный дождливый день. Что ж, пора разбираться не с самой причиной, а с ее следствием.
– Послушай! – вдруг подал голос Джон. Он говорил отрывисто, а голос был хриплым и чуть осипшим: обычно так говорят люди, отвыкшие разговаривать вслух. Взгляд отца все еще буравил стену с висящим на ней рукомойником. – Что мы можем сказать друг другу сегодня? Мы с тобой чужие люди, Роза. Понимаю! Ты хочешь о многом спросить меня и получить ответы, ты нервничаешь, негодуешь, а все это напрасно… Ничто уже не изменится ни в твоей, ни в моей жизни даже после того, как я расскажу тебе все о себе. Все миновало, все в прошлом! Я не хочу налаживать сердечные узы ни с кем. В моей теперешней жизни нет места дочери, которую я потерял много лет тому назад. Да она мне, по большому счету, и не нужна. Поэтому все наши с тобой разговоры – бессмыслица, пустая трата времени. Понимаешь меня?
– Видишь ли, я хочу, чтобы ты знал: я оказалась в здешних местах совсем не потому, что разыскивала тебя, – заговорила Роза после короткой паузы. Неожиданно ей показалось важным, чтобы отец знал, что с ней произошло. Голос ее тоже звучал ровно, бесстрастно, никакого взрыва эмоций, чего она так опасалась, готовясь к встрече. Полное самообладание и контроль над собой, что удивляло. Откуда такая выдержка? – Но в какой-то мере, да! Я оказалась в Милтуэйте из-за тебя. Точнее, вот из-за этого! – Она протянула отцу открытку с репродукцией его картины, он мельком взглянул на нее, но в руки не взял. – Я оставила мужа, так вышло. И мне нужно было куда-то уехать. В тот момент мне почему-то вспомнился Милтуэйт. Я вовсе не знала, что ты обитаешь в этих краях, пока не приехала сюда. Понадобилось два дня, чтобы я наконец отважилась на этот визит. И вот я здесь, смотрю на тебя… – Роза замолчала, внимательно изучая постаревшее лицо старика, тщетно пытаясь обнаружить в нем черты того человека, которого она когда-то не просто любила, а обожала. – Это правда! Я тебя совсем не знаю. И ты не знаешь меня. И все эти разговоры тебе абсолютно не нужны. Понимаю! Но я думаю, что есть некая причина, по которой я нашла тебя, есть некий знак свыше, и он должен помочь мне, подсказать что-то правильное. И потом, отец, тебе не кажется, что за тобой эээ… должок? Ты мне многое должен, о чем и сам не догадываешься.