Моя. Чужая. Истинная - стр. 5
– Эти санитары леса вскоре и сами станут предками, забытой гнусной частью истории, так что забудь об уложении, скоро настанет новая эра, Марта, – улыбается Райдзен холодной и жалящей улыбкой, растягивая губы и демонстрируя зарвавшейся женщине острые опасные клыки, которые не раз вспарывали зазевавшуюся дичь на дикой охоте.
Неужели Керук прав, и намечается кровопролитие и свержение многовековых устоев? От этих крамольных мыслей у меня кровь стынет в жилах, не могу от страха и ужаса сдвинуться с места.
В каждом клане волколаков, вербэров (медведей-оборотней) и кицунэ (лисиц) есть свой совет старейшин, который четко и внимательно следит за тем, чтобы члены стаи не нарушали уложение права, дозволяющее нам вести себя тем или иным образом. Уложение – единственный непреложный закон, который соблюдается еще со времен первых оборотней. В эту минуту я стискиваю челюсти и впервые жалею, что невнимательно слушала старейшину Айко, которая учила всех волчат с самого детства. Как себя дозволено вести внутри стаи, вне стаи и с другими расами.
О чем же сейчас говорят альфа Райдзен и повитуха Марта? Какой закон собирается преступить наш вожак? И чем это грозит всем нам?
Они еще долго смотрят друг другу в глаза, но затем старуха опускает голову, оголяя в беззащитном жесте шею, тем самым отдавая себя на поруки альфе. Он в ответ довольно щерится, а затем разворачивается и уходит по уже знакомой тропинке. Марта сразу же поднимает голову и еще долго смотрит ему вслед. А я… Я гляжу на нее и ее печальное лицо. Никогда не видела ее такой, обычно она черствая, язвительная и холодная. А сейчас, наблюдая со стороны, мне кажется, что возле дома повитухи стоит всеми забытая, покинутая и глубоко несчастная дочь стаи волколаков, у которой груз неподъемной вины на плечах; он тяготит ее, словно заноза в лапе зверя, делая его диким и неуправляемым.
У меня потеют ладошки и заходится ходуном сердце. Внутри всё замирает, а я продолжаю в ступоре наблюдать за несчастной Мартой. Как вдруг она резко вскидывает голову и словно смотрит в глубину моего нутра сквозь плотные кроны.
– Выходи, Нереа, – глубокий старческий голос звучит устало и обреченно.
Ее лицо выглядит осунувшимся, а поза скорбящей. Я же остаюсь стоять на месте, страшась будущего: того, что последует наказанием за то, что посмела подслушивать чужие разговоры. Боюсь представить, что со мной сотворит бета Свайн, ведь это не просто любой оборотень, я наблюдала за вожаком, а это куда более ужасное преступление в нашей стае. Оттого и не спешу выходить, стою в надежде, что она зовет меня наугад, как это обычно бывает.