Моя больная любовь - стр. 5
Я ведь не знаю жизни за пределами этого дома. Меня растили тепличным цветком. Всё, что нужно, всегда доставлялось на дом. Даже если я куда-либо выходила – всегда раньше была в сопровождении людей, охраняющих и берегущих меня. А сама? Да я загнусь где-нибудь от приступа паники. Из меня тот ещё беглец!
Иду в ванну, решив лечь пораньше, так как от раздумий голова кругом. И, наспех обмывшись, возвращаюсь в комнату, надеваю любимую пижаму со смешным принтом и притягиваю к себе ноутбук. Вбиваю в поисковой строке название того центра, куда меня хочет определить Эвелина, и читаю, смотрю сюжеты, пробегаю общение на форумах и чувствую, как мне плохеет. Я была права. Это жуткое заведение. Вроде бы – с одной стороны – у них всё благопристойно, не придерешься, фактов нарушений нет… Но люди в сети рассказывают страшное. А главное – и это пугает больше всего – до правды не докопался никто из них. Никто не добился справедливости. Я там просто умру…
Мои грустные размышления прерывает какой-то шум у ворот, потом – что-то похожее на звуки ударов…
Дальше – тяжёлые шаги, что всё ближе и ближе к моей двери. Вскоре она распахивается настежь, являя моему взору двух громил. Они кидаются ко мне, хватают под руки и куда-то тащат… Грозят каким-то Монстром… Говорят, что у него ко мне есть вопросы…
Когда я волнуюсь и в панике – у меня садится голос. Я не могу позвать на помощь, только хриплю, шепчу… Но, разумеется, никто этого не слышит. Охранники делают вид, что ещё и не видят. Меня спокойно проволакивают мимо них.
А когда меня закидывают на заднее сидение – я отключаюсь. Пока ещё ненадолго. Но это так – прелюдия, предчувствие большой беды…
МОНСТР
Попался, Сотников.
Харитон Маньков по кличке Монстр откинулся в кресле и покрутился. Он был явно доволен собой. Давно искал эту гниду, давно подбирался к нему. И вот, наконец, нашёл слабое место – дочь, Анфису, нежного ангелка, папину принцессу.
Монстр осклабился: то, что нужно. Любой отец будет зубами рвать за любимую дочурку. Причинить боль малышке – вырывать сердце ублюдку.
Мужчина вновь взял в руки один из снимков, с которого улыбалась юная девушка. Большие чистые серые глаза, бледная кожа, наверняка, нежнее шёлка, копна волос, какого-то необычного – будто коньячного – оттенка. Такую прелесть даже трогать жалко. Да он бы и не тронул. Никогда бы не прикоснулся к невинной – а Маньков был уверен, что девочка ещё целочка, но… малышке не повезло оказаться дочерью этой мрази Сотникова.
Повертел фото в руках, обвёл пальцами овал.
– Знала бы ты, детка, какое дерьмо твой любимый папаша. Наверное, сама бы захотела его убить. Но, увы, тебе предстоит стать оружием моей мести. Остриём ножа, которым я выпростаю эту тварь. А потом – швырну его сердце на землю и попрыгаю на нём. За всё, что он сделал с моей семьёй…