Моя больная любовь - стр. 21

Харитон галантно отодвигает мне стул, помогает сесть, сам садиться рядом. Переплетает наши пальцы. Делает всё это демонстративно, но каждое действие достигает цели.

Перед нами появляются столовые приборы и бокалы.

Отец сам – почему-то – берётся разливать вино. Его рука дрожит, и несколько красных капель падает на белоснежную скатерть.

Он торопливо извиняется, хватает свой бокал, встаёт и, криво, неловко улыбаясь, произносит:

– Как говориться – тост назрел сам собой.

Более нелепой глупости не придумать. Что это с моим папулей? Обычно, он куда более красноречив. Как-никак столько лет повизался в политике. Умел значимо произносить пустые громкие речи. А тут – вдруг подрастерял талант оратора, городит одну чушь на другую и улыбка его более походит на нервный тик.

– Предлагаю выпить за будущую семью, так сказать.

Звон бокалов, корявые поздравления, фальшивые улыбки. Мне кажется – сам воздух вокруг нас звенит от напряжения.

Отец садится на место, ёрзает на стуле.

– Как вы познакомились? – интересуется Эвелина, безуспешно пытаясь поддеть грибок на вилку.

Мы с Харитоном переглядываемся: упс, попали. Не продумали. И поэтому выпаливаю первое пришедшее в голову в надежде, что Харитон меня поддержит:

– В интернете.

– Да-да, – кивает Маньков. – Так и было.

И смотрит на меня выразительно: мол, давай, ври дальше, от этого зависит твоя жизнь.

– На сайте знакомств? – хихикает Вика.

– Что ты?! Где сайты знакомств, и где – мой Харитоша! – продолжаю я. – На кулинарном, конечно.

Все давятся и закашливаются, включая Харитона.

– На кулинарном? – на всякий случай уточняет он.

– Ну да, мы там обсуждали всякие рецепты, – и делаю бровками.

– А, точно, – легко ударяет себя по лбу. – Мы обсуждали приготовление кровавой колбасы и языка в гриле. Особенно хороши – длинные языки.

Ах-ах, мы умеем изощрённом стебаться. Молодец, уделал. Посыл уловила, не дура.

– А вы готовите? – подхватывает Эвелина.

– Угу, – хмыкает Харитон, зверски разрезая стейк, – особенно те блюда, которые подают холодными.

– Это салаты, что ли? – ляпает Виктория.

Он ловит её взгляд, хищно ухмыляется и говорит в повисшей вдруг, напряжённой тишине:

– Фарш. Предпочитаю его. Хорошей такой прокрутки.

Отец неприлично икает, кидает вилку, вскакивает:

– Анфиса! За мной! Нужно поговорить!

Оу, по полному имени. Значит, зол. Очень зол.

Встаю нарочито медленно, кладу руку на плечо Харитону:

– Я быстро, любимый, не скучай.

Он перехватывает мою ладошку, подносит к губам, целует, не отрывая от меня взгляда. Слегка потряхивает – мне ведь приходится играть на два фронта: